Госпожа Смерть. История Марии Мандель, самой жестокой надзирательницы Аушвица

Ровно в 9:50 утра главный судья начал зачитывать приговоры, которые громко и четко транслировались толпе снаружи. «Верховный национальный суд на основании статьи 6 признает обвиняемых виновными»².

В итоге была доказана вина двадцати трех человек в участии в массовых убийствах, и все они были приговорены к смертной казни, в том числе Либехеншель, Аумайер, Грабнер, Мёкель, Брандль и Мария Мандель. Из других обвиняемых женщин Луиза Данц была приговорена к пожизненному заключению, а Алиса Орловски и Хильдегард Лэхерт получили по пятнадцать лет тюрьмы. Лагерный врач Ганс Мюнх был единственным человеком, которого оправдали³.

В статье, опубликованной в канун Рождества 1947 года, местная газета Echo Krakowa описала моменты, когда зачитывались приговоры. Лица большинства обвиняемых были застывшими и бледными; Либехеншель был неподвижен.

Мария Мандель вела себя по-другому. Она изо всех сил старалась держать себя в руках, но ее усилия были тщетны. Женщина, которая одним жестом приговаривала женщин-заключенных к смерти, сейчас не могла контролировать свое прерывистое дыхание, неестественный румянец и нервное подергивание всего лица⁴.

Ежи Людвиковский присутствовал на оглашении приговора, где собралось столько народу, что большинству пришлось стоять, так как в комнате стало душно от жары и напряжения. «Некоторые из обвиняемых не могли отдышаться, они нервно хватали воздух, у них были расстегнуты воротники мундиров, а у Мандель, если мне не изменяет память, было расстегнутое пальто и горящее лицо. Кажется, один из обвиняемых после зачитывания приговоров крикнул «Хайль Гитлер!»⁵.

Там же находилась и Зофия Циковяк, бывшая участница оркестра Марии. В 2004 году, спустя шестьдесят семь лет, она живо помнит этот момент. Поздний вечер, в ее маленькой квартире горит лишь тусклый электрический свет. За открытыми окнами, в темноте, завывает кошка (а может, ребенок?).

– Мандель стояла очень прямо, и на этот раз она не просто пятнами пошла, она была вся фиолетовая!⁶

Марию Мандель приговорили к казни через повешение.

Часть седьмая

Глава 93 Ожидание

Ужасно видеть, как человека приговаривают к смерти, пусть вы даже уверены, что на его руках смерть миллионов людей.

Анна и Джон Туса, в книге Тима Таунсенда «Миссионерство в Нюрнберге»¹

Отныне меня ждет лишь самое худшее, и такова моя судьба.

Мария Мандель²

Несмотря на кажущуюся неизбежность смертного приговора, Мария тем не менее, должно быть, испытала сильнейший шок.

Ханну Высоцкую, польскую политическую заключенную, отбывавшую наказание в Монтелюпихе, также приговорили к смерти на одном из предыдущих судебных процессов³. Для Ханны это был самый страшный момент в ее жизни. Будучи в состоянии сильнейшего аффекта, она внезапно начала петь песню «На моих похоронах было весело», и судья приказал ей замолчать.

– «На моих похоронах было весело, щебетали птицы»; мне хотелось смеяться – все из-за нервов. Судья крикнул: «Заключенная все поняла?» Я спокойно ответила: «По-ня-ла», и в моей голове снова зазвучала песня «На моих похоронах было весело»; очень тяжко, очень, очень тяжко⁴.

Марию Мандель и Терезу Брандль перевели в камеру смертников на третьем этаже тюрьмы. Это была маленькая одноместная камера, с очень узкой двухъярусной койкой, раковиной, ведром вместо туалета и стулом. Между кроватью и стеной был проход шириной чуть больше полуметра. «Вот и все, что там было»⁵. Другой заключенный, который позже сидел в той же камере, вспоминает, что на досках тех коек было написано «Брандль» и «Мандель», а также даты их рождения. «Они вырезали свои имена»⁶.

Когда весть о смертных приговорах быстро разнеслась по Монтелюпиху, осужденные стали подвергаться издевательствам со стороны других заключенных. Несколько человек вспоминают, что пришел один солдат и сказал, что если вдруг кто-то хочет отомстить, то «сейчас самое время, потому что в Аушвице эти немецкие женщины были ужасными садистками»⁷.

Одна женщина, Елена Ендрежовская, объявила, что ее муж и сын были расстреляны нацистами и она хочет расквитаться за них. Охранники впустили ее в камеру к Мандель и Брандль, и Елена избила их и оттаскала за волосы. После этого вернулась в камеру и сказала: «Я им сполна отомстила, хватит с них»⁸.

В течение недели после суда Мария и другие осужденные писали и передавали президенту Польши Беруту прошения о помиловании. Станислав Рымарь подал прошение Марии. «Как назначенный судом защитник, выполняющий просьбу осужденных, я прошу уважаемого господина президента воспользоваться правом на помилование в отношении вышеупомянутых осужденных»⁹.