Госпожа Смерть. История Марии Мандель, самой жестокой надзирательницы Аушвица

Это был еще один способ, с помощью которого эсэсовцы могли контролировать заключенных [потому что многие умирали]¹⁶. Например, при безумных обысках у ворот, которые Мандель с удовольствием проводила, забирали все «сокровища», которые заключенный успел накопить, – миски и тому подобное, – бросали в канаву, а некоторые вещи – в уборные, в экскременты. Затем новым заключенным, прибывшим на эшелонах, раздавали эти миски, причем их не ополаскивали водой, которой в лагере было очень мало, а сразу использовали для раздачи еды. Эту посуду не дезинфицировали, как не дезинфицировали и одежду. Поэтому дизентерия и прочие болезни продолжали распространяться¹⁷.

Шмаглевская вспоминала, как Мандель проводила отбор «между теми, кого ждала немедленная смерть в крематории, и теми, кто попадал в лагерь и имел малую надежду остаться в живых»¹⁸.

Янина Ункевич из Люблина описала «Манделиху» как «ужас лагеря». Ункевич описала мучительно долгие переклички, морозную погоду и то, как Мандель отбирала женщин на смерть¹⁹.

Розалия Хубер описала «игру в лягушку», которую устраивала Мандель.

– Ты прыгал как лягушка с тяжелыми камнями в каждой руке, прыгал так в течение трех часов. Если ты не мог этого сделать или не мог дальше продолжать, тебя пороли кнутом²⁰.

Кристина Живульская описывала Мандель как «весьма прилежную», когда дело касалось избиений:

– Когда трудовые отряды возвращались, Мандель стояла у ворот лагеря и пристально следила за тем, чтобы они входили с левой ноги. В такие моменты она часто смеялась, а затем била или убивала женщин, которые шли не в ногу²¹.

Мандель обвинили в фальсификации записей с целью скрыть вину, а Мария Зуманская рассказала, что ей приказали изменить причину смерти на «Особое обращение» в списке из тысячи заключенных женщин²².

Ванда Мароссаньи описала избиения и отборы и отметила, что Мария была глуха к мольбам. Она упомянула секретаря Мандель, Каролину Вилинскую, которая была свидетельницей того, как Мандель избивала заключенных немецких женщин так сильно, что с них ручьями текла кровь²³. Янина Костюшкова, Юзефа Вегирская и Анна Шиллер рассказали об избиениях, пинках и отборах. Янина отметила, что «военная жесткость» была настолько строгой, что Мандель каждый раз избивала и ломала челюсти. Анна слышала ее приказ о том, что при избиении должны либо ломаться палки, либо наступать смерть: «Убивать до смерти». Мандель была безжалостна. Никакие мольбы заключенных, целовавших ее туфли, не помогали²⁴.

Вегирская описывала, как Мандель держала заключенную одной рукой, а другой била:

– Она била по лицу, пока оно не покрылось кровью, а когда заключенная женщина упала на землю, она продолжала бить ее ногами в живот²⁵.

Многие женщины ссылались на ужасные условия содержания в женских лагерях Равенсбрюка и Биркенау, антисанитарию и недостаточное питание. Голод и отсутствие съедобной пищи – постоянная тема в свидетельствах заключенных. Состояние голодающих заключенных, освобожденных после войны, было неоспоримым доказательством того, что мало кто мог поддерживать свое здоровье на скудном пайке.

В ответ Мария заявила:

– Я хотела бы еще раз подчеркнуть, что никогда не позволяла заключенным умирать от голода в Равенсбрюке²⁶.

Смешно, но в своих предварительных показаниях Мария даже утверждала:

– Заключенные в женском лагере могли есть столько, сколько хотели. Каждая заключенная, которая хотела еще еды, могла прийти ко мне. Я сама каждый день пробовала всю пищу и либо согласовывала ее, либо направляла жалобу, если она была приготовлена неидеально²⁷.

Маргит вспоминает, как ночью, вернувшись в Монтелюпих, Мария разговаривала с ней о свидетелях, которые вызвались давать показания против нее. Мария упомянула, что никто из «милых людей [свидетелей Иеговы]», которые были в Лихтенбурге и Равенсбрюке, не был вызван:

– Но другие люди… как следует задали нам огня²⁸.

Глава 86 Защита

У меня была ужасно трудная работа.

Мария Мандель, двадцатый день судебного заседания¹

В последующие несколько дней процесса Рымарь и Мандель пытались оспорить или свести к минимуму страшные показания вереницы свидетелей.