Госпожа Смерть. История Марии Мандель, самой жестокой надзирательницы Аушвица

Один из ведущих адвокатов спросил Янину, откуда она знает, что отобранных заключенных отправляли в газовую камеру. Янина ответила, что их отвели в блок 25, который, как она подчеркнула, был местом содержания людей, подлежащих умерщвлению газом, и что он регулярно пустел. Она подчеркнула, что заключенных держали там раздетыми.

– Они ходили нагишом. Оттуда их увозили на грузовиках [в газовые камеры]⁶.

Янина рассказала, как грузовики ездили туда-сюда и блок пустел.

Затем она поведала, что после большой общей переклички и выбраковки в январе 1943 года Мандель пришла на кухню и сказала, чтобы больше персонал не готовил так много обедов, потому что теперь людей будет меньше. Ян Брандис продолжал расспрашивать ее, уточняя цифры:

– Четыре тысячи женщин были отобраны, и Мандель приказала кухне готовить на четыре тысячи порций меньше?

– Да, приказала готовить на четыре тысячи порций меньше и еще сделать ей кофе⁷.

Пожалуй, самыми страшными обвинениями в адрес Мандель были обвинения в том, что она принимала участие в отборе заключенных для газовых камер, как из блока 25, так и на рампе из прибывающих поездов.

Пытаясь смягчить и опровергнуть эти показания, Рымарь подверг Франкевич тщательному допросу. Он попросил ее подробно описать действия Мандель во время отборов и спросил, видела ли она эти действия лично. Франкевич ответила, что видела и что это было в 1944 году, когда Мандель участвовала в отборах заключенных из венгерских эшелонов.

– Но вы сами там присутствовали? – спрашивал Рымарь.

– Я видела это из бани, где работала, а она находилась прямо по другую сторону рампы, – отвечала свидетельница. – Что касается венгерских эшелонов, то там был весь персонал, все они, и среди них Мандель, которую я узнала бы даже в темноте⁸.

После того как Янина закончила, председатель спросил, не желает ли кто-нибудь из подсудимых сделать заявление в связи с показаниями.

Мария высказалась, отрицая все обвинения. Она отрицала, что пинала заключенных и приказывала охранникам совершать жестокие действия. Она отрицала, что совершала выбраковки во время общей переклички, и заявила, что наказания розгами исходили не от нее, а от вышестоящих руководителей, пояснив, что там были врачи, которые проводили осмотры и назначали наказания.

– Я никогда не занималась с доктором отбором заключенных в больнице и не присутствовала на таких отборах. Я никогда не присутствовала при том, когда доктор делал заключенным уколы⁹.

Мандель в общих чертах описала эпизод с Малой и Эдеком и заявила, что после того, как Мала порезала себе вены, она приказала немедленно отвезти ее в больницу и оказать ей медицинскую помощь. «Позже я получила распоряжение из политического управления отвезти ее в крематорий». Она отметила, что смертный приговор Мале пришел из Берлина¹⁰.

Мария опровергла показания о том, что свидетельница могла видеть, что происходит в блоке 25 по причине того, что там была стена и внутренний двор, и отрицала, что делала какие-либо отборы из венгерских эшелонов¹¹.

После реплики Мандель председатель спросил Франкевич:

– Подтверждает ли свидетель свои показания?

Янина сказала кратко и решительно: «Да!»¹². Председатель освободил ее.

Свидетельские показания против Марии продолжались неудержимым потоком. Фелиция Плешовская рассказала, что Мандель ворвалась в ее блок и потребовала ценности, крича: «Деньги, валюта, драгоценности – верните, а кто не вернет, будет расстрелян!» Она рассказала, что Мандель пинала больных и умирающих заключенных, издеваясь над ними перед блоками:

– Все делалось с ее ведома и по ее приказу¹³.

Антонина Пятковская рассказала о бане, где Мандель приказала эсэсовцам клеймить женщин раскаленным утюгом, и что одна женщина-врач умерла от подобного ожога¹⁴.

Северина Шмаглевская, которая позже написала книгу «Дым над Биркенау» [15] и была одной из немногих полек, дававших показания на Нюрнбергском процессе, говорила высоким, но хорошо поставленным голосом. Женщина с тонкими чертами лица и светлыми волосами, Шмаглевская давала вдумчивые ответы, тщательно выговаривала слова и сидела с прямой осанкой, сцепив руки на коленях. Шмаглевская находилась в Аушвице с осени 1942 года, работала на разных работах и отметила, что у персонала лагеря была «очень подробная система истребления»¹⁵. Она рассказала, что Мандель часто сопровождала людей к крематориям, и отметила, что с 1942 года участились эпидемии (тиф, малярия), потому что немецкие эсэсовцы сами распространяли болезни: