Госпожа Сумасбродка

Мамедов тяжело поднялся, по знаку контролера пошел к двери, но вдруг остановился и даже повернул голову к Грязнову, словно желая что-то сказать. Грязнов выжидающе помолчал и заметил сам:

– Ты, Мамедов, больше за Петракова не беспокойся. Он от тебя откажется. Ты ему больше на хрен не нужен, ну как гиря на яйцах. Понимаешь? И помощника он своего сюда не пришлет, чтоб тебя выручать, как бывало прежде. Да и не пущу я сюда этого полковника, тут, Мамедов, уже моя епархия. Ну, ступай!

– Я не убивал! – заявил он громко. – Не докажешь, генерал!

– А ты за меня-то не переживай. Я докажу все, что мне надо. А ты, Мамедов, мне в этом поможешь. Не сегодня, нет, но через день, другой сам будешь проситься на допрос. Уведите!

Нет, недооценивал Вячеслав Иванович способностей своих врагов. Часа не прошло после его первого, краткого допроса Мамедова, как раздался телефонный звонок из Главного управления уголовного розыска. И звонил, естественно, Сергей Сергеевич Петраков. Откровенного хамства в его голосе не было, но вопрос прозвучал по меньшей мере бестактно: никаких тебе «здравствуй», да и не любит начальство само представляться, ко всему прочему еще и на «ты».

– Слышь, Вячеслав Иванович, что там у тебя опять за шум? Мне уже тут все телефоны пообрывали!

Грязнов решил и сам разговаривать в том же духе.

– А чего им надо от тебя, а?

Возникла пауза, которая говорила о некотором начальственном замешательстве. Наконец Петраков нашел-таки выход:

– Это Петраков говорит.

– А-а, Сергей Сергеевич? Здравствуйте, товарищ генерал. Значит, вам тоже не дают спокойно работать? И кто, если не секрет?

– Чего у тебя там… ну, в Перове, произошло?

– Плановая операция. Задержана крупная партия наркотиков. Курьеры, наркоделец, его охрана. Ну как обычно в такого рода операциях. Особенно когда акция проводится неожиданно и, как правило, результативно. Так я все же не понял, кто там у вас телефоны-то обрывает сейчас? Из Белого дома? Или наш министр? Так вы не сомневайтесь, Сергей Сергеевич, мы полнейший и детальнейший отчет представим. Со всеми связями. Они тут такое рассказывают! Интересно будет почитать… А насчет шума… да я что-то ничего подобного и не помню. Мы их тихо всех повязали. Без единого выстрела. А что касаемо их главного, так на него у нас гора материала. Там и изнасилования, и убийства, и оружие, и наркота, само собой. По моим прикидкам, на хороший срок тянет. Алло? Вам это неинтересно. Сергей Сергеевич?

– Ну ты уж прямо – наркобароны какие-то! Скажешь тоже… Поди, барыгу рядового повязали, а разговору!

– Нет, не скажите, Сергей Сергеевич! Это вам, может, со своего высокого этажа все это мелочью кажется, а мы на земле грешной сидим, мы видим. Так я никак не пойму, чем ваш интерес к этому, по вашему же мнению, рядовому событию вызван?

– При чем здесь мой интерес? – будто бы даже возмутился Петраков. – Жалобы на какие-то незаконные действия уголовного розыска поступают наверх. Ну а оттуда, как тебе известно, все уже лавиной на наши головы спускается.

– Так вы их успокойте. Скажите, что ничего незаконного мы не делаем. Ловим себе преступников, допрашиваем их, все дела в суд передаем, а уж там… сами догадываетесь. И про отчет скажите тоже, что будет он со всеми фамилиями и со всеми связями. Начальство и успокоится. Ему ж тоже лишние заботы на свою шею ни к чему. Я так понимаю.

– А они… эти, которых вы повязали, заговорили, что ли?

– А то! Куда денутся?

Приврал Грязнов, но сделал это сознательно: пусть теперь покрутится ужом господин Петраков. Он же не знает и поэтому может только догадываться, о чем заговорили перовские братаны. Пусть помучается. А вот выпустить ему из камеры Мамедова больше не удастся, не с капитаном Новиченко дело имеет. Грязнов решил, что в случае, если нажим окажется слишком наглым и сильным, он обратится за помощью в Генпрокуратуру, к Меркулову. Тот сумеет утишить шибко самонадеянных милицейских чинов, поскольку при всех постоянных перетрясках и кадровых перемещениях буквально во всех правоохранительных органах оказался Константин Дмитриевич одним из немногих, с чьим мнением и словом вынуждены считаться эти самые чины.

И еще решил Грязнов, что надо будет сегодня же рассказать обо всем Косте. Чтоб возможные разговоры на эту тему, а тем более вопросы, не оказались для него неожиданностью…

– Ну ладно, – не очень как-то охотно согласился наконец Петраков, – раз, говоришь, серьезно, значит, так и будем считать… А ты там, у себя, не варись в собственном-то соку, не зацикливайся. Звони, информируй, а мы всегда окажем посильную помощь. Ладно, давай…

Не понял Грязнов, чего «давай»? Дурачком прикинулся, сказал прочувствованно:

– Да, помощь нам тут, на земле, завсегда нужна. – И положил трубку. От греха. Чтоб не наговорить этому сукиному сыну чего лишнего. По поводу и его самого, и его «помощи».