Госпожа Сумасбродка

– Вот и отлично, – с почти неуловимой улыбкой заметил Васнецов. – Я внимательно изучил материалы твоей последней командировки и полагаю, что тебе в самое ближайшее время снова придется отбыть в Сибирь. Есть информация о том, что господин Деревицкий недавно встречался с посредниками французской авиафирмы «Каравелла». Речь шла все о том же «Норде», и, значит, можно предположить с достаточной долей уверенности, что крупные денежки снова потекут рекой из России на Запад, причем без всякой надежды на их возвращение, как это уже случалось не раз. Говоря нормальным языком, воровство продолжается, и все об этом знают, но никто не хочет останавливать разграбление державы, извини за высокий слог.

– Почему? Одному таможеннику было обидно именно за державу. И для всей России он даже стал своеобразным символом.

– Ну, может быть, не спорю…

И перешли к делам.

Уходя от Васнецова, Евгений невольно вернулся к прогнозу Михаила Свиридовича относительно так называемого списка объектов на приватизацию, вокруг которого может развернуться война олигархов. Генерал сказал об этом походя, как бы между прочим, не особо акцентируя внимание. Просто как возможный факт, который на самом деле вряд ли имеет место. А потому и может стать предметом чьей-то изощренной игры: ведь такие могучие силы задействованы!

И, размышляя об этом, Евгений все больше приходил к мысли, что Васнецов вовсе не зря заговорил об этом. Как начальник управления он, естественно, не мог официально разрешить своему заместителю всучить Аронову дезинформацию на Деревицкого, после чего начнутся разборки на самом высоком уровне и отчего крепко достанется обоим олигархам – тут не окажется правого и виноватого, ибо на кону, говоря языком тех же олигархов, окажется честь президента. А это тебе не игрушки.

Официально об этом, конечно, нельзя и думать. Но к чему тогда столь подробное изложение возможной ситуации? Почему сказано: «Если ты не настаиваешь»? Генерал никогда ничего просто так не говорит, он умеет быть категоричным в своих решениях, а может, скажем так, допускать или не допускать тот или иной вариант – в зависимости от настойчивости исполнителя. Словом, вывод напрашивался такой. Я тебе не разрешил. Точнее, я тебе не посоветовал, сославшись на обилие текущих дел и то обстоятельство, что к данному вопросу уже подключилась Служба собственной безопасности. К тому же тебе надо будет снова отправляться в ближайшее время в длительную командировку.

Таким образом, вслух произнесено «нет» и тут же дан прогноз возможного при этом развития событий. Своего рода подсказка. На тот случай, если ты не послушаешься начальства и поступишь по-своему. И если у тебя время на это найдется лишнее. При том, что лишнего времени ни у кого из нас нет и быть не может…

Зная за собой склонность к некоторому авантюризму, о чем было, кстати, известно и руководству, Евгений в конце концов пришел к решению действовать немедленно, не откладывая в долгий ящик.

Но чтобы деза была стопроцентно заслуживающей доверия, ее источник не должен был вызывать ни малейшего сомнения. Перебрав в уме несколько вариантов, Осетров остановился на самом неожиданном для самого себя. Ну да, если ты без конца думаешь об одном и том же, поневоле появляется неординарное решение.

В качестве источника, памятуя о глубоком огорчении Васнецова по поводу негативной роли в «битве гигантов» начальника УФСБ генерала Николаева, продавшегося – чего уж теперь сомневаться? – господину Деревицкому, Евгений и решил назвать этого генерала. И здесь имелись два плюса. Во-первых, лицо, близкое к руководству Федеральной службы, а значит, хорошо информированное. А во-вторых, те, кому надо, уже знают о тесных контактах сибирского чекиста с Деревицким. И следовательно, ни у кого даже сомнения не должно возникнуть, что процесс составления «списка приватизированных объектов, в отношении которых будет принято решение о пересмотре», находится под непосредственным контролем Николаева. А если еще точнее – Деревицкого. Ну а отмашку дал сам президент. Иначе генерал Николаев никогда бы и носа не сунул в это абсолютно незаконное предприятие.

Итак, общий план в голове Евгения Сергеевича сложился, оставалось его тщательно детализировать. Бывший генерал Попков был, безо всякого сомнения, мастером провокаций, и победить его можно было только его же оружием.

Вечером в квартире Попкова раздался телефонный звонок, Федор Данилович, оторвавшись от ужина, с недовольным видом поднял трубку.

– Слушаю!

– Ты меня извини, конечно, Федор Данилович, – зачастил взволнованный, но явно начальственный голос, – но что ж ты делаешь? Я до тебя, понимаешь, целый день не могу дозвониться!

– Кто это? – буркнул, не узнавая, Попков.

– Ну ты даешь! Петраков. Я что, так постарел?

– А-а, здорово. Почему паника?

– У тебя как, все в порядке?

– Да проверяли тут все, что надо. Спокойно. Можешь говорить.

– Ариф скис, Федор Данилович.

– Это как же? – забеспокоился Попков. – Почему?

– И фрукты сгнили. Полный абзац.

– Кто? – грозно спросил Попков.

– МУР, Федор, все он, проклятый. Вышел из-под контроля.