Госпожа Тишина

Асигару заколебались, глядя на все еще стоящих на границе леса Змей. Но приказ был приказом. Неохотно, но они попятились, чтобы в конце концов сбежать вниз по холму.

Зашу!

Проклятый предатель!

Вокруг собиралось все больше Змей. Кицунэ почувствовал дрожь земли – это к нему приближался один из гигантов. Огненноволосый великан ощерил в оскале острые зубищи.

Гады не обращали внимания на валяющиеся вокруг искалеченные останки своих товарищей, на умирающих, агонизирующих скакунов. На кучу мяса и костей, в которую превратилось в результате взрыва пушки тело колосса.

Самым важным для них сейчас были попавшие в ловушку в лесу самураи.

Один из гвардейцев Хаяи вскочил, зарычал, поднимая катану… и рухнул, сраженный прилетевшим откуда-то болтом. Другой воин отчаянно полз вперед, пытаясь дотянуться до лежащего неподалеку оружия, но Змеи не дали ему шанса – один из них подбежал и пришпилил мужчину к земле своим яри. Откуда-то еще доносились отголоски боя, это оставшиеся в живых гвардейцы Хаяи отчаянно пытались отбиться, но битва близилась к концу. И вот остался лишь он, Кицунэ Хаяи, верный шомиё клана Нагата. Тот, кто должен был привести армию к триумфу над врагом. Тот, кто привел ее к катастрофе.

Мужчина взглянул на подбирающихся врагов. Блестели наконечники наставленных на него яри, пот блестел на лицах Змей, глаз не было видно в тени соломенных шляп. Они были осторожны, не хотели рисковать, приближаясь на длину меча. Знали, насколько опасным противником является шомиё.

– Подходите! – заорал Кицунэ, поднимая меч. – Подходите, гады! Вы знаете, кто я! Ну, кто из вас желает получить вечную славу?!

Яри одного из противников выстрелило вперед. Хаяи только того и ждал – быстро отскочил с линии удара, сократил расстояние… противник с копьем не мог маневрировать им так же быстро, как работал Клыком Акулы самурай. Блеск стали, удар. Кровь брызнула на панцирь Хаяи.

Враги бросились на него все сразу. Одновременно!

Хаяи искусно отбивал удары копий, не забывая о том, что сталь наконечников наверняка отравлена. Несколько раз почувствовал, как они бьют, но не могут пробить его крепкий панцирь. Сам он молниеносно контратаковал, раздавал удары – короткие, изящные, режущие. Катана поблескивала, когда редкие пробившиеся сквозь кроны лучики солнца падали на ее клинок.

Он перерубил древко яри противника, провернул катану в ладонях и нанес укол, пробивая противника навылет. Выдернул оружие из сразу обмякшего тела, перешел к режущим ударам. Оборот, удар! Следующий из гадов сбивается с шага, красным бьет из раны на его груди. Свист откуда-то сбоку! Кицунэ в последний миг исполнил нырок – предназначенный для него болт пролетел мимо и попал в атакующего шомиё ронина, отбрасывая того назад. Кицунэ рванулся к стрелку, замахнулся мечом.

И не дал арбалетчику шанса на перезарядку своего оружия.

Обернулся к остальным, пока тело стрелка падало на землю. Блеск наконечников, катана отражает один выпад, другой. Мгновенная контратака, короткий удар, режущий по стискивающим древко пальцам врага. Вопль, протяжный… и внезапно обрывающийся, когда киссаки, острый косой конец меча, рассекает горло.

Мышцы горят огнем усталости, дыхание все быстрее, сердце бьет как кузнечный молот.

Но на месте убитых Кицунэ Змей появились новые. Казалось, их отрядам нет конца!

Кицунэ чуть отступил, оперся о ствол дерева. Дал себе один-два вдоха передышки. Знал, что наступает последний акт битвы. И знал, что погибнет здесь, в этой проклятой чаще, Кусатта Мори, Гнилом Лесу.

Он не боялся смерти, совсем наоборот – как пристало настоящему самураю, знал о ее неизбежности, а в битве чуть ли не искал ее. И впрямь, трудно было вообразить себе более славный конец, чем тот, который его ждал, – один против превосходящих сил врагов, сражающийся до последнего вздоха, забирающий с собой столь многих из них.

Вот только он не хотел умирать. Не тогда, когда предатель Зашу все еще дышит.

К сожалению, в этом вопросе его желание значило не слишком много.

Очередной удар, подлый, нанесенный сзади, из-за дерева. Кицунэ почувствовал, как острие яри бьет в лодыжку его левой ноги. Он покачнулся, присел. Враги перед ним только того и ждали. Один из них выскочил вперед. Кицунэ увидел, как наконечник копья летит прямо в его лицо.

Прощай, господин Фукуро. Прощай, Конэко. Прощайте, воды Дома Спокойствия.

Листья опадают. Сухие ветви прощаются с ними.

Я ухожу.

Он не ушел.

Противник покачнулся, завыл. Выпустил из руки свое яри, сбился с шага и рухнул совсем рядом с Хаяи. Спина его была одной большой раной.

Кицунэ поднял взгляд от тела и увидел своего спасителя.

Он узнал его сразу! Тот таинственный робкий ополченец, с которым он разговаривал тогда, в горячих источниках. С панцирем, залитым кровью сверху донизу, без соломенной шляпы, он стоял теперь между Змеями и опершимся о дерево шомиё. Яри при нем не было, он держал иное оружие – катану.

– Вставай, господин! – крикнул солдат ему. – Вставай! Мы с тобой еще прорубимся из этого леса!