Госпожа Тишина

– Это тебе спасибо! – Человек в бочонке грустно улыбнулся. – Ко мне тут мало кто приходит. Каждая встреча для меня бесценна! Иди, друг, иди! Пусть ведет тебя наша мать, река!

* * *

Дух стоял на берегу и поражался тому, что видит.

Водопад совершенно не подходил к этому месту – к скалам, черным камням, тьме, общей нездоровой ауре. И все же он был здесь, тем более удивительный, что вода текла в нем не так, как обычно. Она отрывалась от купели внизу и мчалась, смеясь над законами природы и всеми установлениями мира, – вверх! К обрыву, с которого должна была падать вниз! Тут-то он понял, о чем говорил человек-бочонок.

«Захватит ли она и меня с собой? – думал Кентаро, видя, что его путь ведет именно через пенный занавес, в пещеру за ним. – Поднимет ли меня очередной колдовской трюк проклятой магии долины?»

Он заколебался, а потом даже улыбнулся – чары, что владели этой страной, были столь могучими, что чихать хотели на все, даже на такое очевидное и привычное понятие, как водопад! Ведь на то и водопад, чтобы вода падала; падала, а не поднималась!

Он вошел в реку.

Сразу почувствовал чье-то присутствие. Нет, не присутствие – сознание! Раньше это казалось лишь иллюзией, но сейчас – как абсолютно ощутимое чувство близости.

Река! Река… была живой!

Здесь ее сознательное существование было наиболее ощутимым, но ведь уже и раньше Дух задумывался над тем, откуда же Змеи черпают столь огромную силу. Клан, составленный из изгнанников, преступников, ронинов и скрывающихся по чащам ведьм, – откуда бы у него магия столь сильная, что способна была помрачить рассудок даже у Духа? Покалечить ками-покровителя? Эту силу давала река. А если чары были столь сильны здесь, то что же ждет Кентаро у деревни, о которой говорил уродец из бочонка? А что будет, когда он доберется до самого истока?

Он прошел через реку, сжимая в руке Алый Клинок.

Туман, мутящий разум, оживленный безголовый мертвец, уродливый, но разумный рыбочеловек… что еще его ждет?

Ответ пришел быстро.

Ожидал его взгляд мертвых, остекленевших глаз козла. Голова животного, отсеченная и уже засиженная мухами, была кем-то уложена на основание, ранее, видимо, принадлежащее домику для духа. Домик, однако, был разбит, а на его место, как своеобразное издевательство, поместили гниющий череп животного.

В глубине пещеры находились очередные перенесенные сюда алтарики и небольшие святилища. Все они были каким-то образом осквернены – где кровью на алтаре, где сбитой фигуркой божества, а где-то обглоданные падальщиками кости или сгнившие куски мяса лежали там, где должны были лежать святые талисманы.

И впрямь, в сердцах Змей не было ни капли уважения или страха по отношению к богам.

Так кому же они служили? Кто покровительствовал им, давал смелость так открыто бросать вызов богам?

До обоняния Кентаро долетел странный запах. Трупный смрад, смешанный с успокаивающим запахом цветов. Такой поразительной смеси он никогда в жизни не встречал. Дух вошел глубже и услышал многоголосый шепот. Он принял оборонительную позицию, но никто его не атаковал! Кто бы ни шептал в пещере (а он слышал десятки, если не сотни голосов), он либо не замечал Духа… либо попросту пренебрегал им.

Кентаро спустился по скользким камням… и ему снова пришлось подниматься. Он двинулся коридором, иногда буквально протискиваясь между скалами, которые – как ему от испуга показалось – сходились, чтобы его раздавить!

Иллюзия, обычная иллюзия, просто показалось… или все же магическая иллюзия.

Возьми себя в руки!

Он свернул раз и еще раз и наконец вошел в гигантскую пещеру. Шепоты окружали его, лезли в уши, но он не видел никого. Потому что голоса не принадлежали людям.

Фиолетовым блеснул шар света. Он вырос из земли – один, другой, третий! Десятки светящихся шаров, словно лампы, окружили Духа. Их свет почти приобрел физическую форму, отливался в глаза, носы, рты… эти элементы хаотично ползли по шарам фиолетового блеска, чтобы потом слиться в обычные человеческие лица, застывшие в выражении скорби… а потом в целые силуэты – истощенные и чахлые.

Неужели вот так выглядели людские души? Неужели он смотрел сейчас на то, что оставалось от человека после смерти? Неужели священники и монахи обманывали, говоря о том, что после смерти естество человека воссоединяется с природой?

В его голове прозвучала странная, чужая мысль.

«Да!» – кричала она. И одновременно: «Нет!»

Он увидел того, о ком говорил рыбочеловек.

Многоголовый в какой-то момент просто появился в пещере. Выплыл из густой непроницаемой тьмы и материализовался во всей своей величественно-чудовищной форме.