Госпожа ворон (СИ)

Безликая даже побледнела от такого выпада и чуть подалась назад, когда Тиглат размашистыми шагами стал приближаться к ней.

— Я говорил ей прямо. Я сказал ей все, как есть в ее пятнадцать лет. И знаешь, что? Она зарыдала, как если бы ее уложили в одну постель с прокаженным. Встретив Бану в Орсе, я сказал снова, с шуткой, чтобы не видеть, как от моих признаний она опять возьмется рыдать, но она отмахнулась, словно я был мухой. Меньше месяца назад я попросту наорал на нее, в надежде, что Бансабира, наконец, услышит, поймет, но… — Гор запнулся, вспомнив то ее выражение лица. — Ирэн, она даже бровью не повела. Я схватил ее за горло, а она смотрела на меня так, будто… — он не нашел слов. — Я искренне верил, что момент, когда я не смогу вывести ее из себя, стерев с лица эту непроницаемую физиономию, не настанет никогда. И… и…

— Тиглат, — дрожащими от испуга губами протянула Ирэн. Перед ней кто угодно, но не Тиглат Тяжелый Меч. Она впервые всерьез забеспокоилась за друга, приложив пальцы к губам.

— Почему, Ирэн? — взмолился Тиглат. — Почему она всегда… почему все время моя Бану выбирает кого-то другого? Отца, какого-то Нера, еще какого-то мужика и, кажется, еще этого… которого притащила с собой… Почему она достается всем, но не мне? — он спрашивал тихо и искренне. Так, будто Ирэн действительно могла ответить. — Почему, Ирэн?

Гор повалился перед подругой на колени, схватив голову широкими ладонями.

— Она же только моя, с первого дня нашей встречи…

Ирэн, не выдержав, протянула руку к другу и, притянув, прижала мужскую голову к коленям. Гор дышал тихо и неровно.

— А почему ты, Гор, — нарочно назвала его этим именем, — служишь кому угодно, но не ей, если она — единственный сюзерен, рядом с которым ты действительно хотел бы быть?

Потому что она никогда не полюбит его, если будет думать, что обязана ему чем-то еще, подумал Тиглат. Потому что она не полюбит его, сглотнул мужчина.

* * *

У Праматери все-таки есть чувство юмора — невыносимое и непосильное ни для кого из людей, подумала Ирэн, ненавязчиво гладя Гора по волосам. Этого легендарного, даже среди первых номеров Храма Даг беспримерного бойца не удавалось одолеть никому. Никакие обстоятельства не могли его сломить, никакие ветра не гнули. Он был сиротой, рабом, учеником Ишли Бушующего, или, правильнее, Безумствующего, который обходился с ним ненамного лучше, чем сам Гор — с Бану, был долгие месяцы узником, если верить его рассказу — и вынес все. Чтобы сейчас склонить голову к коленям друга и закрыть глаза от усталости. Чтобы быть сточенным молодой непримечательной блондинкой из далеких северных земель, до которой он не сможет дотянуться никогда.

* * *

От многочисленных костров и факелов и горячего вина было жарко, и многие мужчины уже скинули рубашки, а женщины из числа Клинков Богини, закатали форменные штаны до колен и избавились от туник, оставшись в нагрудных повязках. Бану свою выбросила тоже где-то в середине пути, когда к ней подошел один из рабов и сообщил: все оружие с Железного пути перенесли в ее новый покой на вершине пирамиды. Просторный и светлый — тот самый, который прежде занимал ее удивительный наставник Тиглат Тяжелый Меч. Бану только махнула рукой, с трудом улавливая смысл сказанного не столько из-за вина, сколько из-за неповторимости этой ночи, и, потянув за руку Рамира, помчалась за поющими юношами из городка.

Они с Рамиром и Дайхаттом и сейчас шли с ними, распевая:

Девиц ответная любовь

Йо-хо, йо-хо.

Не согревает больше кровь.

Йо-хо, йо-хо.

— Ох, — сладостно раздалось из-за угла, и Бану, прыснув, как девчонка, покраснела до ушей, приложив палец к губам. Они заглянули в подворотню — кто-то из патрульных тискал прехорошенькую девицу, задрав подол цветастого платья. Бансабира разулыбалась во весь рот, сморщив носик. В этом тоже должно быть счастье, — внушительно сообщил ей внутренний голос.

А потом другой голос, Рамира, позвал обратно, вытащил из подворотни, заявив, что подглядывать в такие моменты — пошло и недостойно великой танши, и они снова присоединились к поющим.

Придет заря, придет прибой

Йо-хо, йо-хо.

Взметнется парус голубой.

Йо-хо, йо-хо.

Какой-то молоденький патрульный лет тринадцати налетел на них вихрем, перепуганный и запыхавшийся, ударив Бану в ребра выпирающим нагрудником.

— Вы же мастер Храма Даг? Да? Старейшина, да? — с паникой в глазах заявил он. — Где старейшина Ирэн Безликая, вы знаете? Она оче…

Боевой опыт отозвался в голове Бансабиры мгновенно: усиленно прогоняя хмель, она нахмурилась.

— Что стряслось?

Рамир подключился к ней столь же быстро, стараясь слушать внимательно и осознавать услышанное. Мало, конечно, вероятно, что случилось что-то воистину серьезное, поди перетрусил сопляк, да и всех делов. Видать, первый год как стал выходить на патрули ночью.

Но выслушать стоило — для очистки совести, да чтобы гаркнуть на этого юнца и сказать, что в его годы пара бы уже и девок лапать.

— Там… — ткнул пальцем в сторону главных ворот и верфи. — Там корабль прибыл…