Читаем Гость внутри полностью

Гость внутри

Алексей Андреевич Гравицкий , Виктор Викторович Косенков

– Да хрен его знает, – отозвался мужик с Марининой. – Мое дело маленькое. Мы приехали по вызову, а потом менты. А там уж, вообще, хрен его знает, чего произошло. Борисыч, это врач мой, еще не спускался, так что я не в курсе. Да и потом, при такой работе каждый день чего-то случается. Приелось уже.

Леша кивнул и поторопился к подъезду. Любопытство вещь хорошая, но Северский ждет.

Беляева заколотило, когда увидел, что дверь в квартиру психиатра распахнута, а на площадке толпится куча зевак.

– Чего случилось-то? – шептал кто-то.

– Север Ляксандрыч преставился, – захрипела диким шепотом бабулька в заплатанном халате. – Прошлый год Аляксандер Валерича похоронили, а тепер-ча и сынок его.

– Кошмар, – всхлипнул кто-то с другой стороны. – Он же молодой мужик совсем. Ему ж и сорока не было.

– Все от нервов, – пояснил всезнающий мужской голос. – Работа у него такая нервозная была. С такой работой долго не живут.

– Да при чем здесь работа? Работа. Мы вон целину подымали, БАМ строили, и ничего. Живы.

– Да вам давно в могилу пора. Нет, тут все дело в экологии…

Алексей не стал слушать дальше, растолкал столпившихся у дверей соседей и протиснулся в квартиру.

– Куда прешь? – грубо остановил его подвернувшийся некстати опер.

– Я… мне к Север Александровичу… Он меня ждет!

– Он уже никого не ждет, – мрачно хыкнул мент.

– Что с ним?! – крикнул Беляев, вскрик получился несколько истеричным и настолько чувственным, что мент растерялся.

– Шурик, кто там еще? – позвал уверенный голос, из комнаты вышел сильно объемный мужчина в милицейском кителе. На дородной роже красовались густые черные усы. Почему-то кроме этих усов взгляд ни за что не цеплялся.

– Капитан Якутенок, – представился усатый толстяк. – Вы сосед?

– Нет, – опешил Леша. – Я…

– Родственник?

– Я пришел. Мне было назначено. Я… Север Александрович… В общем, я был его… этим… клиентом.

– Ваши документы?

Леша вытащил пропуск в клуб, ничего другого при себе все равно не было.

– Беляев Алексей Николаевич, – прокомментировал зачем-то Леша.

– Я вижу, – нахмурился усатый толстяк.

Якутенок окинул Беляева каким-то новым взглядом, кивнул, повернулся и скрылся в комнате.

– Пройдите, – донесся из-за стены голос капитана. – Шурик, и ты давай сюда. Только дверь прикрой.

Беляев прошел в комнату и замер в дверях. На полу лежали носилки, на носилках прикрытое белой простыней тело. Рядом на стуле сидел мужик в белом халате и мирно курил «Русский стиль». Капитан Якуте – нок стоял над трупом руки в боки, будто решал, чего с ним делать, закопать или на холодец пустить.

– Это… – пробормотал Леша потерянно.

– Это он? – откинув простыню, спросил Якуте-нок.

Леша закивал. Северский лежал под простыней мертвый. Мертвее не бывает. Лицо серовато-синеватого оттенка. Глаза выкатились, синий язык вывалился наружу. На шее красовался жуткий синий рубец.

– Что с ним произошло? – сдавленно произнес Беляев.

– Повесился, – пожал плечами капитан и вернул простыню на прежнее место. – Или повесили. Вы, кстати, где были сегодня с двух до теперешнего момента?

– В одном клубе, – быстро отозвался Алексей. – Потом в метро и здесь. А что?

– Вопрос чисто риторический, – улыбнулся капитан. – Просто смерть наступила где-то в промежутке от двух до половины четвертого. То, что вы были в клубе, может кто-то подтвердить?

– Да, конечно. А в чем, собственно…

– Я ж говорю, риторический вопрос, – оборвал Якутенок.

– Владимир Андреевич, – обратился к капитану вошедший Шурик. – Я тут нашел кое-что.

– Давай сюда, – протянул руку усатый капитан.

Шурик протянул три листа, исписанные с двух сторон сумасшедшим крупным почерком. Леша не успел прочитать ни слова, только отметил, что писали карандашом.

Якутенок принялся листать страницы, потом перевернул их, вернув в начальное положение, и пошел читать по второму кругу. Серьезно и вдумчиво. Наконец оторвал глаза от листов и невидяще посмотрел на Беляева.

– Ну-ка, посмотрите вот это, – протянул Якуте нок первый лист.

Леша принял бумагу и начал щуриться на нераз борчивые каракули:

«Имя прилагательное, имя существительное

Темная ночь.

Холодный ветер.

Паршивое настроение.

Разбитые мечты.

Растаявшие надежды.

Распятое чувство.

Растоптанный кумир.

Распоясавшаяся судьба.

Уходящая женщина…