Гость внутри

Я шагнул к двери, все еще не отрывая взгляда от санитаров. Коснулся ручки и уж совсем было собрался войти в палату, как вдруг дверь сама дернулась и ручка стала поворачиваться в моей ладони. Я удивленно посмотрел перед собой и обмер. Через пластиковое, прозрачное окошко двери на меня уставилось чье-то уродливое лицо. Полностью лишенный волос череп, без бровей и ресниц, налитые кровью, выпученные глазенки смотрели на меня с хищным любопытством. Человек дышал ртом, и пластик мутнел, покрываясь каплями конденсата. Через приоткрытые губы я успел разглядеть мелькающий и нездорово красный язык.

Повинуясь импульсу, я схватился покрепче за дверную ручку и потянул ее вверх.

Человек с той стороны прижался к стеклу и надавил на рукоять всем весом. При этом он стал облизывать прозрачный пластик и что-то мычать… Превозмогая рвоту, я увидел красные дорожки, что оставались от его языка.

Терпеть больше сил не было, к тому же сумасшедший оказался силен, и ручка в моих ладонях почти совсем достигла нижнего положения. Не отдавая себе отчета, я кинулся на лестничную клетку, бросив дверь на произвол судьбы. Однако бояться было нечего. Палата оказалась заперта. Уже с лестницы я увидел, как бешено дергается дверная ручка и как скрюченные пальцы царапают скользкий пластик окошечка.

Послышался неясный шум. Кто-то шел по коридору.

Задерживаться на втором этаже явно не стоило.

К вечеру я обладал всей информацией, необходимой для побега. В этот вечер дежурила все так же влюбленная парочка, Светка с Гошей, это обеспечивало необходимую пассивность медперсонала. Закуток уборщицы располагался на нашем этаже и не запирался никакими замками. В этой каптерке находились резиновые безразмерные бахилы и парочка синих халатов. Этого в принципе должно было хватить для маскировки пижамы. Веревку я предполагал связать из простыней, для чего незаметно прихватил парочку во время смены белья.

Большего для побега, по уверениям Петра, мне потребоваться было не должно.

– Убежать можно вообще и без этого всего. И даже без окна. Главное в этом деле желание. А все остальное ерунда. Главное – бежать. – С приближением ночи Петя стал очень активным. Он все время что-то говорил, сообщал неизвестные детали собственной жизни, рассказывал, как и откуда ему удавалось сбежать. Насколько я понял, всю свою жизнь Петр только и делал, что бежал. От людей, от города, от страха, только вот от себя, по его же собственным словам, убежать не смог.

Я покинул палату легко. На нашем этаже не было действительно серьезных запоров, потому что не было буйных больных. Вовка оттягивал дверь в сторону, а я подналег на створку плечом. Косяк хрустнул, железный язычок замка противно скрипнул, и дверь распахнулась в темноту коридора.

– По-моему, ты псих, – сказал Вова, нервно выглядывая наружу.

– По-моему, ты тоже. Ладно, держи таблетки. Скажешь…

– Знаю, знаю. Не в первый раз. Слопал снотворное, всю ночь спал как убитый, ничего не помню, подозрительного не замечал. Ты когда наружу выберешься…

– Помню. – Я похлопал по карману, в котором лежала записка, которую я должен был отнести по определенному адресу. Вовчику было что сказать тем, кто снаружи. – Ну, удачи тебе.

Я протянул руку.

– Через порог… – досадливо поморщился Вовчик и сделал неловкий шажок в коридор. Будто украл. – Удача тебе самому понадобится. Все.

– Пора, пора, – напомнил о себе Петр.

Я побежал по коридору.

Каптерка. Лестница. Второй этаж.

Я осторожно выглянул в приоткрытую дверь. Комнатенка, где проводили время дежурные, находилась в противоположном конце коридора. Прямоугольник света, из-за стены которого доносилось позвякивание и чьи-то приглушенные голоса. Все, кто остался на ночь в больнице, сошлись в одном месте и старались, в меру своих сил, скрасить тоску ночного дежурства.

Я сделал было шаг, но тусклая искорка, горевшая около окна, привлекла мое внимание. Искорка вспыхнула, загорелась ярче, потом чуть пригасла и укуталась клубами синеватого дыма. Приглядевшись, я увидел силуэт курящего. Кажется, это был сам Гоша. Серый в темноте халат медбрата скрадывал мощь его фигуры, но рост и общая комплекция не оставляли сомнений.

– Гоша, – позвал голос из-за стены света. – Где ты там? Иди сюда.

Разговоры. Смех. Треньканье стекла о стекло. Звук наливаемой жидкости.

До моего обострившегося от волнения слуха донесся выдох и шипение сигареты. Последняя затяжка. Затем красный огонек прочертил дугу за открытым окном. Гоша захлопнул створки, повернул и сразу вытащил из паза шпиндель. По коридору плыл тревожный запах сигарет.

Наконец медбрат нырнул в полынью света, вызвав, как камень, брошенный в воду, вызывает круги, смех, новые голоса, неразборчивое бормотание.