Гости на метле

Ядвига Олизаровна медленно прошлась вдоль поредевшей шеренги, внимательно всматриваясь в сухие, сморщенные, словно печеные грушки, старческие личика.

— Я прилетела сюда по чрезвычайно важному и тайному делу — начала она. — Не буду говорить, что это за дело, замечу лишь, что мне нужны наиболее обиженные или несчастные дети, которые живут в Горобцах.

Дедушки переглянулись.

— Таких у нас, кажется, нет — сказал наиболее крепкий с виду домовой.

— Жаль — сказала Ядвига Олизаровна — В таком случае мне нужны наивреднейшие из них.

— Таких тоже не водится — переглянувшись с остальными, сказал все тот же домовой.

Ядвига Олизаровна смерила его с головы до ног тяжелым взглядом.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Шурхотун — ответил тот.

— Ладно — я запомню это имя — голосом, который не обещал ничего хорошего, пообещала Ядвига Олизаровна.

Шурхотун сжался в комок, будто от удара.

— Да я что… я только говорил, что… — начал он, однако Ядвига Олизаровна властным жестом приказала ему смолкнуть.

— Кажется, не только Шурхотун, но и все вы стали больше людьми, чем домовыми — заметила она остальным.

— Нет, мы… — пискнул кто-то из шеренги и сразу смолк.

— Об этом мы поговорим позже — заверила Ядвига Олизаровна — А для начала я бы хотела узнать, у кого из ваших детей есть бинокли. Ну, чего же вы молчите?

Взгляды дедушек остановились на Шурхотуне.

— В твоей хате живет мальчик или девочка? — быстро, не давая времени на обдумывание, поинтересовалась Ядвига Олизаровна.

— Мальчик.

— Имя?

— Степан — едва слышно прошелестел Шурхотун. Его маленькие подслеповатые глазенки с мольбой воззрились на гостью — Но он… он еще такой маленький. Ты не сделаешь ему ничего плохого, правда?

— Этого я обещать не могу. На несчастье его родителей, он увидел такое, чего никому из людей видеть не следует.

Шурхотун от страха посерел.

А Ядвига Олизаровна медленно прошлась вдоль окоченевшей шеренги. Потом остановилась и потребовала:

— Выйдите те, в чьих домах живут друзья этого, как его, Степана.

Вперед вышло двое дедушек, их колени изменчиво дрожали.

— Только я должен сказать, что моя Таня не очень то с ним дружит — заявил меньший на рост — ее не берут в компанию.

— О, это интересно — оживилась Ядвига Олизаровна — Это чрезвычайно интересно! Ты сегодня же подашь в письменной форме ее биографию. И не забудь перечислить в ней все унижения, которые эта Таня испытала.

— Да какие там унижения! — воскликнул домовой — Ничего такого не было и нет. Просто так уже сложилось, что…

— Прекратить разговоры! — повысила голос Ядвига Олизаровна — И запомните: если хоть одна душа узнает от кого-то, о чем здесь говорилось, — не позавидую ни вам, ни вашим усадьбам.

— Никто не узнает — заверили ее домовые.

— Конечно. Мы себе не враги, нет!

Они немало прожили на этом свете и хорошо знали, на что способная Ядвига Олизаровна и такие же высокие гости.

А способны они были на такое, о чем и вспоминать страшно…

Собиратели лекарственных растений

Одинокая хата на опушке леса казалась близкой разве что с дерева. Да и то, лишь в том случае, когда ее разглядывать с помощью такого мощного прибора, как бинокль. В действительности к ней надо было идти и идти.

Сначала нужно было перебраться по шаткому, в несколько жердей, мостику через реку Воробьиную. Потом минут десять продираться сквозь репейные и чащи шиповника. Тогда опуститься в Чертов яр, опять подняться по его крутому сыпучему склону — и где-то там, почти у самого горизонта, виднелся тот одинокий домик.

Поэтому понятно, что дети во главе со Степановым отцом добрались до него лишь тогда, когда солнце стояло высоко в небе и пекло немилосердно.

Степанов отец обошел вокруг палисада, который окружал домик, остановился перед скособоченными, на одной завесе дверями, и задумчиво покачал головой.

— К ним и подходить страшно — заметил он — их и толкать не надо — сами оторвутся.

А потому он постучал палкой по трухлявой лестнице и позвал:

— Ау, есть здесь кто или нет?

Ему никто не ответил. Степанов отец постучал сильнее. Тогда сказал:

— Так я и знал, что этим закончится. А ну, ребята, сознавайтесь, что все это лишь ваша выдумка.

— Но, папа, мы ничего такого не выдумывали — возражал Степан. Однако голос его звучал не достаточно убедительно. Правду говоря, он уже и сам мало верил в то, что увидел вчера.

— Ладно — сказал отец — Тогда я еще и в окно постучу. И если…

Закончить он не успел. За их спинами прозвучало громкое, разозленное шипение.

Таня ойкнула и вцепилась в Степанову руку. Василь, как настоящий австралийский кенгуру, одним скоком взлетел на крыльцо.

Даже Степанов отец и тот вздрогнул из неожиданности.

— Что за чертовщина? — вырвалось у него.

От опушки к дому мчал огромный черный кот. Он с разгона преодолел палисад и стал взбешено дубасить землю обрубком хвоста. Его раскосмаченная, вся в репьях шерсть дрожала на худых, впалых сторонах. Уши плотно прижались к голове, что размерами не уступала Василевой.