Гостья Озерного Дома

Изнутри замок барона совсем не походил на пряничный домик, каким казался королевский дворец. Мощные колонны, подпирающие потолок, узкие окна — бойницы, каменные стены без изысканной обивки — правда, щедро украшенные оружием, доспехами, шкурами зверей и потрескавшимися от времени портретами предков Готтара.

Барон с поклоном пропустил вперед девушек. При этом Марина явно ощутила, что его рука нахально скользнула по ее талии и на долю секунды задержалась на ягодицах!.. Она гневно обернулась, но молодой человек смотрел столь невинно и открыто, что подозрение казалось необоснованным. Однако, в дверях главного зала ситуация повторилась. Теперь Готтар кроме гневного взгляда получил также вербальный посул продырявить ему не только руку, но и еще какое-нибудь место, так что ледяные демоны останутся без работы.

«Похоже, они тут в лесу одурели без женского общества», — сердилась Марина: для верности напуская на себя неприступный вид.

В полутемном зале на скорую руку накрывали столы. Занималась этим две прехорошенькие куколки под руководством шустрой, маленькой и худой как воробей, тетки. Несмотря на неприметную внешность и тщедушность, она пискляво командовала за десятерых, и даже приближенные барона старались держаться от нее на расстоянии. У Марины сразу возникли аналогии со школьным завхозом, у которого каждый кусочек мела сочтен. Заметив принцессу, да к тому же с эрсой на груди, женщины застыли в низких поклонах. Велирин движением руки отпустила прислугу.

— Послушай, Готтар, — заговорила она. — Я пока что никто — еще не величество и уже, наверное, не высочество. Так что объясни домашним, дабы не кланялись мне, словно алтарю. Раздражает.

— Хорошо, не стану спорить. — Без церемоний согласился тот. — Но все-таки место во главе стола — твое. Не из-за сана… Ты знаешь, из-за чего: по праву хозяйки дома.

Велирин слегка порозовела, чего не смог скрыть даже полумрак зала.

— Ты… делаешь мне предложение?

— Да! А ты его принимаешь?

В зале повисла тишина. Замолчали все.

— Да, я принимаю.

Свита Готтара приветственно заорала и засвистела, подбрасывая в воздух разномастные головные уборы и салютуя шпагами. Потом все разом опустились на колени.

И Готтар приклонил колено, приложившись к руке медноволосой девушки.

— Да здравствует принцесса! Ура ее высочеству! Многая лета!

У Велирин заблестели глаза.

— Готтар: встань. И вы, господа, тоже! Я благодарю вас за преданность и оказанную мне честь…

И счастливый барон нежно обнял невесту.

Неизвестно, сколько бы продолжалась «торжественная часть», если бы не появилась давешняя щуплая тетушка и не начала выгонять приближенных своего господина чуть ли не пинками. Она живо подставила Марине стул и подала влажное теплое полотенце, чтобы протереть лицо и руки.

— Девочка моя, у тебя щечки зеленые от голода! Виданное ли дело — глазеть на влюбленных, когда сама с пустым животом!..

Марина от души поблагодарила женщину, попутно выяснив, что ту зовут Велда. Между тем влюбленные окончили ворковать, и присели к столу. Остались также: Тавель, клюющий носом, невозмутимый Одлин, и смурной субъект с квадратной челюстью, которого именовали Двальхасом. А упирающегося Димла пришлось выволакивать за шиворот самой Велде.

Через минуту к поздней трапезе присоединился еще один человек. To был мужчина лет пятидесяти, коренастый, с волосами цвета пороха и проницательными карими глазами. Охотничий костюм из черной кожи сидел на нем как влитой, начищенные до блеска сапоги выдавали привычку настоящего мужчины всегда следить за состоянием обуви.

— А, Рейлин! — Сказал барон, приподнимаясь и протягивая гостю руку для пожатия. — Я вас заждался.

Вошедший поздний гость поздоровался усталым голосом, поклонился Велирин: «Сударыня, скорблю вместе с вами», и занял предложенное место за столом, обращаясь уже к Марине:

— Вы поцарапали моего воспитанника, ллид…

— Мариен. — Услужливо подсказал воспитанник.

— … ллид Мариен. Мальчику недостает хладнокровия, и вы это успешно доказали.

Все засмеялись. Разговор быстро стал общим. Скворцову удивляло, что ни слова не

было произнесено о трагических событиях; скорее всего, чтобы пощадить чувства принцессы. Велирин мало ела, постоянно подливая вино в свой бокал, пока Рейлин (выяснилось, что это воспитатель барона и дальний родственник, фактически вырастивший его) не убрал графин подальше. После первой же порции еды у Марины начали слипаться глаза, к алкоголю она даже не притронулась. Она уже плохо понимала, что происходит вокруг, и машинально отвечала на адресованные ей вопросы. Да и Велирин чувствовала себя не лучше. Заметив такое дело, Велда без обиняков заявила, что, дескать, девушкам пора «баиньки».

Естественно, Готтар вызвался лично проводить дам в спальню, но домоправительница быстро, коротко, и не стесняясь в выражениях, дала ему понять, что это будет неприлично. Жених был разочарован, да так явно, что не избежал ехидных ухмылочек со стороны эльда Одлина. А уж Тавель прочел целую лекцию о недопустимости подобной дерзости.