Гостиница

И для духовных, и для настоящих

Ведь истинна тогда природы скорбь,

Когда душа, в ней сущая, скорбяща.

Плыл за Поэтом облачный эскорт,

Как айсберги бездомные по морю,

Как прошлого и будущего спор,

Присутсвующий в каждом разговоре.

Но он его почти не замечал,

Поскольку в Тишине ни с кем не спорил.

И вдруг открылось: светлая печаль

Путь в тишину Познанья освещает,

Как келью одинокая свеча...

Поэт шел в высь, что с глубью совмещалась,

И каждым нервом в мира нерв врастал,

Переливаясь из печали в жалость,

Из жалости - в отчаянья оскал,

Слегка смягченный трепетом надежды.

И становилась знанием тоска...

Вернее, что тоской казалось прежде.

Объятый полнотою бытия,

Он ощущал себя в "чужой одежде"

Пацан, надевший шлем богатыря,

Комарик в многомерной паутине...

Вселенная, секретов не тая,

Пред ним сверкала, как мираж в пустыне:

Все чувства внемлют - разум суть неймет,

И тает "Я" от чувств, подобно льдине,

Чтоб дальше духа длить круговорот...

Уже почти не ощущая тела,

Поэт искал сюжета поворот,

Чтоб вновь пред ним Дорога заблестела.

И в тот момент, когда ее обрел,

Она под ним как будто бы просела,

Вернее, он, как в облако орел,

В нее влетел и потерял пространство,

Где роль свою прекрасно знал и вел.

И времени забыл непостоянство,

И ощутил такую Тишину,

Из коей смерть высасывает яд свой.

Он мертвым камнем шел и шел ко дну

Той пропасти, что испокон бездонна

Невольник у безмыслия в плену.

Но, как рассвет во мраке заоконном,

Почувствовал Поэт в пространстве мир

Чуть ощутимо, неопределенно...

И появилось Время - целый миг,

В который жизнь себя осознавала...

Потом - провал... И снова - свет из тьмы...

Конец безмыслия?.. Мышления начало?..

Он ощущенью бытия был рад,

Чтоб для него оно ни означало...

За мглой - туман... Светотеней игра...

Прозрение подобно вспышке света:

Он видит Мир!.. Живой, а не мираж,

Но странный - треугольная планета!..

Как будто Бог, разрезав целый шар,

Одним куском пожаловал Поэта...

"Кому ж еще достался Божий Дар?!..

Кто растащил прекрасный мир по норам?

Что было здесь - вселенский взрыв, пожар?..

Кто здесь выказывал свой сатанинский норов?..

И как мне снова мир соединить

Для новой жизни, а не для раздора?!

Но, может быть, и в этом можно жить?..

И для кого-то он - верх совершенства?..

Ну, кто я здесь, чтобы о нем судить?..

Кто я теперь?.. И в чем мое блаженство?..

Куда исчез прямой и ясный Путь?..

И чье незримо надо мною шефство?..

Как я посмел в случайный мир свернуть,

Когда меня вела надежда ждущих?

Я должен разгадать Дороги суть!..

Чтоб невзначай вселенной на разрушить..."

Он осознал, что обнимает мир,

От одиночества спасая и удушья,

От пиков гор до распоследних дыр,

Как может обнимать лишь атмосфера,

Собой заполнив мира глубь и ширь.

Как Вечный Дух - Любовь, Надежда, Вера...

Да, мир сей неказист и угловат,

Но в нем - свои гармония и мера.

Их должен научиться видеть взгляд,

Когда желает мир спасти любовью...

Желает ли?.. Конечно!.. Был бы рад!..

И, может быть, спасет, но при условьи,

Что в мире есть желание спастись,

Иначе благо обернется кровью...

Но если Дичь имеет, где пастись,

А Хищник день за днем насыщен Дичью,

Не стоит покидать мессиям высь

Слепое мессианство неприлично...

Он был везде... Поскольку вездесущ...

Хотя такое свойство непривычно,

Он им овладевал, вникая в суть

Всех странных форм своих контактов с миром:

Дыханья, ветра, шороха в лесу,

Сушильщика, когда в природе сыро,

Дарителя дождя, когда в ней сушь,

Борея грозного и нежного Зефира.

Он песней наполнял лесную глушь,

Играючи травой, листвой, ветвями...

Но не было в глуши заблудших душ,

Которых он спасать привык словами...

И все же обладал душою Лес

Он чувствовал ее существованье

В очаровании лесных чудес.

Им несть числа, но мир был многолик

И ждал вниманья с недр до небес,

Где бился в тишине беззвучный крик,

Когда вселенский холод погружал

В плоть атмосферы ядовитый клык

И кожу с мясом до костей сдирал,

Точнее - до вершин громадных гор...

Но ничего об этом мир не знал.

Тот мир, над кем он жизнь свою простер,

Тот самый - треугольный, неказистый...

Был безмятежен жизненный простор

Для тех, кто оказался в мире, чистом

От тех проблем, что мучали в другом,

Который не был до конца прочитан,

Оставленный в цейтноте на потом...

Кто может знать, когда "потом" наступит,

И не предстанет ли кошмарным сном?..

Нам нравится хранить родные трупы,

Но этим их, увы, не воскресить,

Хотя и расставаться с ними трудно...

Но в новом мире - новые часы,

Вокруг своей оси мировращенье,

Вокруг той самой мировой оси,

Которой ведом тайный смысл крушенья...

И все ж, коль был намеренным раздел

Безумно это страшное решенье...

Здесь было у Поэта столько дел,

Что он забыл, как прежде был поэтом,

Но оставался им, когда хотел,

Чтоб мир красив был, как венок сонетов.

И он, как мог, расцвечивал его

То радугой, то утренним рассветом,

То, просто, бесконечной синевой,

То над рекою бреющим туманом,

То ливнем свежевымытой листвой...

Свой мир творил он честно, неустанно,

Поспешностью и ленью не греша,

Но чувствовал себя светло и странно,

Когда им этот мир живой дышал,

И он вникал в плоть птиц, зверей, растений

И каждым вдохом к жизни возвращал

Бессмертных душ трепещущие тени

И в этом смысл свой вечный обретал,