Государева крестница

— Это так, — согласился магрибинец. — Но даже в землях почитателей Пророка, где мы не ставим женщину так возвышенно, как это делают поклоняющиеся Распятому, уступить свою избранницу без борьбы есть бесчестье. Считаешь ли ты, что Андрей должен выбрать столь низкий путь, оскорбительный для мужа и воина?

— Неважно, что я считаю, он-то сам не таков. Скорее голову сложит, чем отступится... Да тебе ли его не знать! И всё же, — Годунов раздумчиво пожал плечами, — погибнуть из-за девки...

— Рассудительный, я тоже так думаю! Однако многие мужи достойнейшие гибли из-за меньшего. Хвала Аллаху, я никогда не был женолюбом, ибо смолоду испытал на себе злонравие и коварство этих созданий, но неразумно отрицать, что женщина добродетельная есть поистине алмаз души. А кто способен трезво оценить ту, на ком задержался взор сердца? Всякая избранница представляется венцом добродетели, и потому мы не задумываясь идём для неё на любую жертву. А что для воина жизнь, рядом с честью!

— Глянь, как распетушился, — сказал Годунов. — Сдаётся, Юсупыч, ты в младости тоже всласть поблудил... хоть ныне и отрекаешься от женолюбства.

Абдурахман скромно потупился:

— Что может укрыться от твоей проницательности?

— Спорить же о том, сколь разумно Лобанову рисковать головой из-за невесты, теперь ни к чему. Пустой это разговор! Коли любит, то и не отдаст, чего тут толковать. Иное надо делать, только вот ума не приложу...

— Иноземцу мало известны здешние нравы и кутюмы, а потому я, о блистательный, не смею предлагать своих советов. Однако же решений тут не так много. Если заранее смириться с тем, что уготовила судьба, то возможности две: или лекарь убедит государя отказаться от нечестивого замысла, или они осуществят задуманное, и тогда Андрею надо либо погибнуть, либо потерять честь. Единственное, что можно сделать во избежание этого, — это спрятать девицу, заблаговременно увезя из Москвы.

— Я уж об этом подумывал... Да где её, к чёрту, спрячешь? Чай, не иголка! Увезти отсюда не так просто. Ежели и впрямь что задумали, так, может, за подворьем ихним уже приглядывают? А коли хватятся без промедления, то без труда и найдут... Минуя заставы, из Москвы не выехать, а заставщики народ дошлый, всё на ус мотают. Сразу припомнят, каким путём поехали — на Тверь ли, на Рязань аль на Смоленск... Долго ли догнать?

— В любой попутной деревне можно спрятаться так, что и следа не будет...

— Эх, Юсупыч, милый ты человек! Вижу, и впрямь неведомы тебе наши нравы. Спрятаться-то можно, да ведь кто ж даст прятаться на своём дворе? Ты спрячешь, а соседи скажут: вон, мол, туда завернули, а обратно не выезжали... Утеклеца укрывать от властей — за это, брат, по головке-то не гладят!

Расписывая трудности побега, Годунов отчасти кривил душой. Пересидеть погоню в пути — ежели провожатый не дурак — сгодится и в лесу, а вот куда путь держать... Хотя и это решить можно. В вяземской вотчине Годуновых и место нашлось бы, где укрыть беглецов, и от доноса легче обезопаситься. Но как быть дальше? На время-то утаиться не диво, однако всю жизнь в нетях не просидишь, да и ему — постельничему — вроде бы невместно заделаться укрывателем государевых супостатов. Димитрий Иванович рад был посильно помочь и сотнику Лобанову, и его невесте, однако всё поставить на кон ради того, чтобы оберегать их от царского гнева, — так далеко его готовность к добрым делам не простиралась.

— Ты вроде говорил, лекарь дозволил тебе бывать на торжище, — сказал он. — С кем-либо из земляков не спознался ли? Тут и кизылбашские купцы бывают, и из султановых земель... Может, знаешь кого?

— Господин желает что-то купить?

— Не про то говорю, куплей у меня есть кому заняться. Подумал, может, их с купцами сплавить куда подале? Ты верно рассудил: девку увезти надобно, иначе беды не оберёшься, и так увезти, чтобы следов не осталось... С купецким-то караваном оно способно бы получилось!

— Караваны досматривают, — заметил Юсупыч.

— Что с того? Досмотрщики тоже люди... Да что о том толковать, коли нет у тебя такого знакомства. Ладно, Юсупыч, может, чего и придумаем.

Тебе у Елисейки-то не боязно ещё обретаться? А то гляди, как бы нам не переиграть!

— Я так думаю, пока ещё могу там посидеть.

— Ну, тебе виднее.

Годунов хлопнул в ладони, вошедшему служке велел проводить гостя — арап всегда пробирался в палаты тайным ходом, чтобы кто-то невзначай не увидел. Оставшись за столом в одиночестве, Димитрий Иванович налил себе ещё, однако пить не стал. Вино уже слегка затуманило голову, а сейчас было над чем поразмыслить. Дело с сотником и его невестой сказывалось хлопотливее, чем можно было принять вначале. Мысль об иноземных купцах не случайно посетила его — он уже давно понял, что Андрею, если он не захочет отказаться от Насти, нет иного пути, кроме как за рубеж. Однако чего ради думать про султановы земли? Слава Богу, есть и поближе...

12

— Судя по вашей кислой мине, — сказал посол, — сегодня господин канцлер ничем нас не порадовал. Или вы просто не успели ещё оттаять с улицы?