Государево кабацкое дело. Очерки питейной политики и традиций в России

В 1915 г. при попустительстве властей в Москве начались погромы немецких фирм и заведений, которые нередко заканчивались теми же результатами — разгромом винных складов и массовым пьянством: «Имущество разбиваемых магазинов и контор уничтожалось без расхищения, но к вечеру и настроение толпы и состав ее значительно изменились, начался грабеж, в котором немалое участие приняли женщины и подростки; во многих случаях ограбленные помещения поджигались. Разбитие водочной фабрики Шустера и винных погребов еще более озверило толпу, которая начала уже врываться в частные квартиры, разыскивая немцев и уничтожая их имущество. Поджоги, грабежи, буйство продолжались всю ночь с 28 на 29 мая, и только утром этого дня был прекращен совместными усилиями полиции и войск, с применением оружия, так как в некоторых местах толпа проявила попытки строить баррикады», — докладывало об этих «патриотических» акциях московское градоначальство^{424}.

Деревня сравнительно легко отказалась от повседневного пития, но с трудом привыкала к трезвости по праздникам, издавна освященным питейными традициями. «Сухие» свадьбы, поминки, масленицу многие воспринимали как неприличие и компенсировали его изготовлением домашних напитков — хмельного кваса, пива, браги, поскольку производство их для себя законом не запрещалось, Появились трудности и в традиционных крестьянских взаиморасчетах: за работу на «помочах», крещение детей, участие в похоронах издавна требовалось угощение, т. к. брать деньги, в таких случаях было не принято^{425}.

Не было особых трудностей в приобретении спиртного и в городах. «Трезвенная» пресса с тревогой отмечала, что уже осенью 1914 г. на улицах стали продаваться листовки с рецептами: «Как изготовлять пиво и водку дома». Но и существовавшее законодательство оставляло немало возможностей для желающих выпить. Октябрьское Положение Совета Министров 1915 г. сохраняло вполне легальную возможность выдачи казенного спирта для химических, технических, научно-исследовательских, фармацевтических и косметических надобностей, чем не замедлили воспользоваться предприимчивые аптекари: в продаже появились «целебная» перцовая настойка и крепкий «киндербальзам».

По разрешению от полиции можно было получить водку на свадьбу или на похороны, и блюстители закона стали пользоваться открывшимися возможностями. На особо отличившихся чинов полиции стали поступать жалобы, как на пристава 2-го Арбатского участка Москвы Жичковского: «Когда Жичковский, расплодив в своем участке всюду тайную торговлю вином и нажив на этом деле состояние, купил для своих двух содержанок автомобиль, пару лошадей и мотоциклет двухместный, то его, четыре месяца тому назад, перевели в 3-й Пресненский участок… Хозяином положения по винной торговле остался его старший помощник Шершнев, который скрыл от нового пристава все тайные торговли вином в участке и месячные подачки стал получать один за себя и за пристава в тройном размере»^{426}.