Государево кабацкое дело. Очерки питейной политики и традиций в России

Сам вождь раскольников «за великие на царский дом хулы» был сожжен в 1681 г., и ему уже не суждено было узнать, что его младший сын Афанасий сам стал горьким пьяницей, который «на кабаке жил и бражничал и с Мезени ушел безвестно», а «государево кабацкое дело» еще больше развернулось в следующем веке.

Глава 2 ЗОЛОТОЙ ВЕК ОТКУПА

Реформы и последствия, — «Питие здоровья», — «Для пользы одного дворянства», — «Уймите раба Божьего от вина», — Вступая в новый век.

Запрещается всем и каждому пьянство.

Устав благочиния. 1782 год

Реформы и последствия. Петровская эпоха — принципиальный момент нашей истории, и не случайно споры о ней продолжаются в публицистике и историографии более двухсот лет. Слишком много очень важных для отечественной истории явлений сошлись в этой узловой точке. Глубоко противоречивыми были и сами преобразования, и их последствия. С одной стороны, «варварские средства» Петра I (1682–1725 гг.) дали сильнейший толчок социально-экономическому и культурному развитию страны, обеспечили ее национальную независимость, возвели ее в ранг великой державы путем создания в кратчайшие сроки военно-промышленного комплекса и жесткой имперской структуры управления. С другой — ускоренная европеизация с помощью организационных и технических заимствований с Запада означала на деле укрепление крепостнических отношений в экономике и социальном строе, т. е. утверждение застойных форм организации производства, громадной чинов-ничье-бюрократической машины, ничем не ограниченной власти монарха и ее оборотной стороны — бесправия подданных.

В XVIII веке Россия неудержимо входила в свою новую историю и свое Возрождение, где современные предприятия, Академия наук и шедевры искусства существовали на фоне кабаков, застенков и вопиющего бесправия крестьян, половина из которых к концу столетия находилась на положении рабов у дворян, составлявших едва ли 1 % населения страны.

Начало нового столетия буквально ошеломило россиян потоком всевозможных новшеств. Энергичные и беспощадные указы вводили небывалые вещи? от изменения алфавита до похорон в новых, по английскому образцу, гробах. Законодательство петровской поры утверждало абсолютное всесилие власти монарха даже в освященной веками сфере частной жизни, включая «всякие обряды гражданские и церковные, перемены обычаев, употребления платья, домовые строения, чины и церемонии в пированиях, свадьбах, погребениях…»^{140} При этом оно, по сути, шло на принципиальный разрыв со сложившейся в X–XVII веках традицией, утверждало новые ценности и новую знаковую систему культуры. Образцом для подражания стало не восточное благочестие, а культурный уклад Западной Европы. Бороду надо было менять на парик, русский язык на немецкий. Античная мифология — «еллинская ересь» стала официальным средством эстетического воспитания.

Петр направлял поток ускоренной европеизации в сторону овладения прикладными науками: инженерным делом, навигацией, математикой. Но переодетые в немецкие кафтаны дворяне и их дети-недоросли часто предпочитали менее трудный путь сближения с «во нравах обученными народами» поверхностное знакомство с внешней стороной заморской жизни: модами, шумством, светскими развлечениями, новыми стандартами потребления, перенимая при этом далеко не самое полезное. Не случайно наблюдавший за русскими пенсионерами-студентами в Лондоне князь Иван Львов слезно просил Петра I не присылать новых «для того, что и старые научились там больше пить и деньги тратить».

Поспешные преобразования вызвали своеобразный культурный раскол нации, отчуждение «верхов» и «низов» общества, заметное и столетия спустя. Для крестьянина живший в новомодных палатах и говоривший на чужом языке барин в «немецком» парике и кафтане представлялся уже почти иностранцем. Кроме того, внедрение просвещения в России шло рука об руку с наиболее грубыми формами крепостничества, и европейски образованные, порой даже мечтавшие о конституции дворяне вполне естественным считали распоряжаться имуществом и жизнью своих рабов, не видя в том особого противоречия.