Государевы служилые люди. Происхождение русского дворянства

Служебные князья вошли в состав московского боярства, стали служилыми вотчинниками и помещиками. Взамен утраченного политического значения лучшие княжеские роды заняли привилегированное положение избранной правительственной знати. Княжата оттеснили от первых мест большую часть старинных боярских родов. По разрядам со времени Иоанна III высшие должности государственного управления занимают служилые князья, с двумя-тремя первостепенными фамилиями московских бояр, Кошкиных или Вельяминовых-Воронцовых. Несколько ниже их стоят другие старинные московские боярские роды с второстепенными служилыми князьями. Княжата расстанавливаются в известном иерархическом порядке по качеству столов, на которых сидели их владетельные предки: потомки князей, занимавших старшие столы удельных княжеств Ростовского, Ярославского или Тверского, становились выше своих родичей, предки которых пришли в Москву с младших удельных столов. Боярские роды размещаются по древности службы рода московским государям.

Княжата и бояре затем настойчиво стремятся сохранить сложившийся к началу XVI столетия аристократический распорядок фамилий. Поддерживая взаимную иерархию, они сохраняют за собой высшие правительственные места, свое привилегированное положение среди служилого дворянства, не допуская в свою среду новых людей. Для охраны этого положения в руках московского боярства было надежное средство – местничество, которое ко времени Иоанна Грозного складывается в известную систему и регулируется законодательными определениями.

Высокое аристократическое положение известного рода среди других родов совершенно не зависело от власти государя. Он не мог возвысить какой-либо род пожалованием княжеского титула или другим наследственным отличием. Назначение лица на высшую должность, получение им звания ближнего боярина не изменяло местнического отношения сановника и его родичей к другим знатным фамилиям. Высокая должность и высокий чин не делали более родовитыми ни лицо, пожалованное этим чином, ни его потомков и родственников. Большая или меньшая честь отца не давала никаких положительных прав сыну. «За службу жалует государь поместьем и деньгами, но не отечеством». Должность и чин, пожалование государя сами по себе ничего не значили в местническом счете. Опираясь на свое отечество, боярские роды основывали свои притязания не на заслуженности отцов, не на их высоких чинах или должностях, но на их признанном ранее местническом отношении к другим родам. Служилый человек довольно равнодушно относился к должности самой по себе: он ревниво следил только за своими отношениями к другим по должности. Боярин согласен был ехать товарищем воеводы во второстепенный город, если только воеводой назначался человек, ниже которого он мог быть по установившемуся взаимному отношению их фамилий; но он не принял бы назначения товарищем воеводы в один из главнейших городов, если только первый воевода был ниже его одним или двумя местами.

Сравнительно низкая служба сама по себе не унижала чести лица и его рода; его могла унизить только совместная служба, занятие на совместной службе более низкой должности. Доказывая свое право на превосходство, «местники» не разбирали заслуг предков, не входили в оценку должностей, занимавшихся ими; они рассматривали лишь вопрос о том, кто из предков двух спорящих сторон занимал высшую должность на совместной службе. Равное значение со службой в известной должности имели для выяснения взаимного отношения сторон случаи совместного сидения за царским столом в порядке местнического старшинства лиц.

В 1616 году князь Ф. Волконский, человек неродословный, местничаясь с боярином П. П. Головиным, ссылался не на своих предков, но на свои личные заслуги, личную службу, говоря, что ему по своей службе обидно быть меньше боярина Головина. Этот довод с местнической точки зрения не имел никакого значения и был решительно отвергнут боярами-судьями, разбиравшими это дело. Личные заслуги не влияли на местнический распорядок так же, как заслуги предков. Этот распорядок мог измениться лишь вследствие изменившегося взаимного отношения лиц по службе. Князь Долгорукий выиграл свой спор о местах с Приимковым на том основании, что он, служа вместе с последним в городе Юрьеве, занимал высшую должность, без протеста со стороны Приимкова: «я хочу быть тебя больше, потому что полтретья года (два с половиной года) был я в Юрьеве у больших ворот, а ты не бил челом, бывши у меньших (ворот)».