Государственный инстинкт – наследие русских царей (статьи и непридуманные истории): 1917–2017 гг.

Общество – это часть народа, или социальные слои (конгломерат), в той или иной степени могущие (или имеющие возможность) влиять на государствообразующие социальные институты (ГСИ) – военные, экономические, политические, силовые, юридические и т. д. – государства.

Сразу же и оговоримся: мы привыкли называть весь наличествующий социум страны (государства) или народом, или обществом. Будем поступать и впредь так же (хотя бы для краткости). Однако не будем упускать из вида и наше самодельное определение.

Теперь о народе:

Народ (в том числе и «государствообразующий») – основная масса населения, которая практически не имеет такой возможности, т. е. возможности такого влияния.

Конечно, нам понятно, что в каком-то экстремальном смысле народ имеет возможность такого – экстремального – влияния (бунт, мятеж, волнения и т. д.). Однако в нашем определении такие экстремальные смыслы мы пока обойдём молчанием (народ безмолвствует).

Тут у нас могут возникнуть кое-какие противоречия. Как же это русский народ будет государствообразующим, если он не может влиять на государствообразующие социальные институты (ГСИ)?

Противоречие разрешается просто. И при самодержавии, и при советской власти, и после 1991 года (дремучий, или криминальный, капитализм) народ (русский народ и окаймляющие его малые народности) удерживал каркас гигантской страны в достаточно устойчивом положении, несмотря на… (здесь вы можете вставить всё, что вам по душе, например: «несмотря на то, в каком состоянии находилось общество»). Правда, в 862 году славянскому многоэтническому обществу и народу пришлось пригласить на княжение варягов (руссов, ругов Рюриковича, Синеуса, Тревора и т. д.), чтобы избежать хаоса, а также разрушения (распада) какого-никакого, но – государства.

Таким образом, именно тогда удалось обеспечить относительное единство и устойчивость государственного каркаса будущей России. А поскольку русы (варяги) к тому времени уже в нескольких поколениях были христианами, то, перемешавшись со славянами – при всей своей малочисленности, – они, как бы исподволь, также участвовали в подготовке к 988 году почвы для принятия русско-славянским народом православия. Как мы знаем, в 988 году и состоялась третья (успешная) попытка христианизации многоэтнических русско-славянских княжеств.

К слову сказать, может быть, и в нашем современном обществе скоро наступит осознание необходимости, по примеру наших древних предков, пригласить на княжение варягов – православных представителей русско-славянского происхождения – для упорядочения государственной жизни и выстраивания перспектив для дальнейшего государственного строительства?

Итак, согласившись с такими вышеозначенными рассуждениями и определениями общества и народа (хотя бы в первом приближении), вы, уже для своей абсолютной личности, сможете определить своё место в истории – в обществе или в народе. Если, к примеру, народ для вас – быдло, значит вы – в обществе. Если нет, вы – в народе. Однако нам надо двигаться дальше.

Известно, что слова «русский» и «православный» в России последних столетий, предшествующих XX веку, являлись, по существу, синонимами!

То есть русский – значит православный.

Вместо графы «национальность» в паспорте русского подданного (ещё царских времён) стояло: православный. Можно только подивиться мудрости имперского правления. Никаких тебе национализмов, никаких нацизмов.

Однако советская власть разделила население страны на красных и белых, словно забыв про существование… русских. Впрочем, почему «забыв…» Нет, не забыв, а просто проставив на «всех на них» штамп «великодержавного шовинизма». И вот тут-то возникает своеобразный парадокс.