Государственный строй Монгольской империи XIII в.

Тува и Хакасия. Среди причин, которые заставили монголов отправиться в поход, последователи называли нужду монголов в металле и хлебе [Бартольд, 1963а, с. 505; Кызласов, 1984, с. 91; Сунчугашев, 1979, с. 147], необходимость обеспечить безопасный тыл с севера [Владимирцев, 1922, с. 85; Гумилев, 1970, с. 176], продолжение объединения монгольских племен [Grousset, 1983, с. 212] (хотя за Саянами уже не было монголов), преследование врагов — найманов и меркитов [Бартольд 1963а, с. 621], пробу сил перед более крупными завоеваниями [Майский, 1962, с. 76]; расширение международных связей правительства Еке Монгол улуса [Хуухэнбаатар., 1964, с. 15]. Некоторые из этих доводов заслуживают внимания, но ни один из них не объясняет, почему обширный тувинско-минусинский регион подчинился без единого выстрела. Джучи был встречен кыргызской знатью, которая преподнесла ему символические дары и присягнула на верность[51]. Рудники и пашни кыргызов оказались в руках монгольских ханов.

Чтобы обеспечить приток железа и пшеницы в Монголию, требовалась определенная тактика в отношениях со здешними жителями, которым приходилось вооружать и кормить армии завоевателей во время похода Чингисхана на Цзинь и последующих войн. Отсюда стремление сохранить по возможности мирные контакты с кыргызами. Чтобы закрепить за собой ресурсы Тувы и Хакасии, монголы могли присоединить этот регион непосредственно к своему государству. Что, как мы сейчас видим, и произошло.

По древней традиции, младший сын хана от главной жены после смерти отца не участвовал в разделе завоеванных земель, а наследовал лишь отцовские родовые кочевья, домен (Коренной юрт). Поэтому естественно, что Чингисхан распределил то, что успел завоевать, между тремя старшими сыновьями, а Монголию оставил младшему — Толую. В его удел вошла и Южная Сибирь, значит, эта территория завоеванной не считалась. Как и места обитания кереитов, татар, джалаиров, она относилась к домену. К. И. Петров объясняет это тем, что кыргызы были завоеваны до раздачи улусов [Петров, 1963, с. 94]. Но его аргумент в данном случае несостоятелен: в Прииртышье Джучи приходил в том же, 1207 г., когда произошло присоединение Тувы и Хакасии, но Прииртышье так и осталось в его улусе, тогда как Южная Сибирь из улуса старшего сына Чингисхана перешла к Толуидам. Вдова Толуя передала Туву снова младшему сыну, Ариг-буге (Рашид ад-Дин, 1960, с. 201].

В юаньский период этот регион продолжал соединяться с Коренным юртом. Провинция Линбэй объединяла «Каракорум (первая столица империи. — В. Т.), Онон, Керулен, Кэм-Кэмджиут (Тува. — В. Т.), Селенгу, Баялык — до границ земель кыргызов и великий заповедник (т. е. усыпальницу Чингисхана. — В. Т.)» [Рашид ад-Дин, 1960, с. 206, 207]. Здесь продолжали править местные беки, царевич-Чингисид являлся лишь держателем удела. На первый взгляд такое положение аналогично игу на Руси: в городах сидели свои князья, в первые десятилетия существования Золотой Орды дань отправлялась не только в Сарай, но и в главную монгольскую ставку. И все же Русь оставалась лишь источником этой дани, объектом регулярных набегов и грабежа. В отношении же Саяно-Алтая велась совершенно другая политика..

Так, в хронике «Юань ши» среди перечня мер материальной помощи обедневшим монгольским племенам встречаются любопытные сведения. «1 сентября 1321 г…Ввиду бедности воинов послан чжи-чуми-юань-ши[52] Тэмуэр Бухуа навести порядок… Пожалованы сиротам и вдовам северных племен зерно и бумажные деньги… Бедным семьям из племен у-эр-су (ура-сут. — В. Т.) и хань-хана-сы (хабханас. — В. Т.) и других выдано по две кобылицы» [Мункуев, 19706, с. 397]. «17 июня 1294 г. …По причине бедности командиров и солдат, подчиненных Е-су-дай-эр, выдано десять тысяч дин бумажных денег» [Мункуев, 19706, с. 391]. Этот Е-су-дай-эр (Есудэр) был тысячником из племени салджиут [Мункуев, 19706, с. 440]; а так как воины «тысяч» и их командиры обычно были соплеменниками, то ясно, что монголы-салджиуты, перекочевавшие в Туву [Владимирцев, 1934, с. 107; Гребнев, 1960, с. 160], оказались в тяжелом положении. Следовательно, монголы в Южной Сибири хотя и были завоевателями, но вместе с коренным населением — племенами урасутов и хабханасов — бедствовали и нуждались в помощи, каковая и была тем и другим предоставлена правительством, озабоченным экономическим ослаблением источника пополнения армии.

Разумеется, случались на Енисее и бурные восстания, и карательные походы, но перечисленные факты позволяют заключить, что Южная Сибирь была не просто завоевана Чингисханом, а формально считалась «присоединенной» к его владениям в процессе «объединения народов, живущих за войлочными стеками».