Государство и политика

– Следовательно, человек справедливый живет ли в бедности, страдает ли от болезней или от других кажущихся зол, о нем надобно судить так, что это окончится для него добром или при жизни, или по смерти; ведь боги-то никогда не оставляют того, кто усердно хочет сделаться справедливым и, упражняясь в добродетели, сколько возможно человеку, старается уподобляться Богу.

– Вероятно, – сказал он, – что такого не оставит тот, кому он подобен.

– A о несправедливом не должно ли мыслить напротив?

– Непременно.

– Так у богов для справедливого, должно быть, есть такие какие-то трофеи победы.

– Да и по моему мнению, – сказал он.

– Что же у людей? – спросил я. – Если сказать правду, – не следующее ли бывает? Люди хитрые и несправедливые не то же ли делают, что бегуны, которые снизу бегут хорошо, а сверху нет? В первом случае они сильно скачут, а при конце делаются смешными, кладут уши на плечи и уходят не увенчанные. Между тем истинные скороходы, добежав до конца, получают награды и увенчиваются. Не то же ли самое случается большею частью и с справедливыми? Не при конце ли каждого дела, каждой связи и жизни прославляются они и получают от людей награды?

– И очень.

– Следовательно, ты позволишь мне о справедливых сказать то, что сам говорил о несправедливых. Ведь я скажу, что справедливые, став постарше, несут в городе правительственные должности какие хотят, берут себе жену откуда хотят, выдают дочерей за кого хотят, – и все, что ты говорил о тех, я говорю теперь об этих. Скажу опять и о несправедливых, что многие из них если в молодости и таятся, то пришедши к концу поприща, делаются смешными и, дожив до старости, бедные, бывают предметом поношения у иностранцев и горожан, подвергаются побоям и, что, говоря справедливо, почел бы ты наказанием самым жестоким, колесуются и ослепляются раскаленным железом. Все это об их страданиях ты, почитай, слышал от меня. Но что я говорю, смотри, допустишь ли?

– И очень, – сказал он, – потому что ты говоришь справедливо.

– Итак, кроме благ, которые дает справедливость, рассматриваемая сама в себе, – продолжал я, – вот какие награды, воздаяния и дары человек справедливый получает от богов и людей еще при жизни.

– Конечно, – сказал он, – прекрасные и прочные.

– Но эти, – примолвил я, – ни по качеству, ни по количеству ничего не значат в сравнении с теми воздаяниями, которые как справедливых, так и несправедливых ожидают по смерти. Надобно слышать о них, чтобы тот и другой совершенно понял, что полезного должен он получить от нашей беседы.

– Говори, сделай милость, – сказал он, – и верь, что немного предметов, о которых я слушаю с таким удовольствием.