Государыня

   — Ты небесный ангел. Благодаря тебе я жив, я здравствую и жажду, чтобы наш праздник никогда не кончался!

   — Вот видишь, а ты хотел убежать от меня, — смеялась Кристина и покусывала ухо короля.

   — Я люблю тебя, Кристина, и мы никогда не расстанемся, — отозвался Александр, продолжая ласкать её.

Чуть позже Кристина омыла Александра, помогла ему одеться, сама омылась и оделась. Делала она всё это с весёлой песенкой на устах. Закончив обряд, она певучим голосом произнесла:

   — Мы проголодались, мой милый государь, и нам пора на трапезу.

Александра удивляла притягательность её нежного голоса, она обращалась к нему просто, как к равному, но это не казалось фамильярностью, а было похоже на поведение очень близкого, родного человека. Они спустились в трапезную. Их ждал Михаил Глинский. Он пригласил Александра и Кристину к столу. Король осмотрел всё, что было на столе, и не увидел хрустального сосуда, в котором хранился бальзам императора Ци Ши-хуанди. Он огорчился. Глинский заметил это и сказал:

   — Ваше величество, праздники кончились и вам пора возвращаться в Краков.

   — Это почему же? — спросил король. — Я волен в своих желаниях и не намерен расставаться с Кристиной.

   — Но тебя, государь, всюду ищут. По всем дорогам мчатся в поисках короля гонцы. Радзивилл и Сигизмунд собирают сейм и раду. Депутатов созывают не по чьей‑то прихоти, а по воле народа.

   — Это ещё с какой стати? — удивился Александр.

   — А вот этого я не знаю, но твоё отсутствие в Вавеле действительно затянулось.

   — Хорошо, я сегодня же уеду в Краков, но только вместе с Кристиной. А по–иному и не быть, — твердо произнёс король.

   — Это разумно, мой государь, — согласился князь Михаил и спросил племянницу: — Моя дорогая, ты готова уехать в Краков?

   — Да, дядюшка, — с улыбкой ответила Кристина.

   — Тогда помолимся и вкусим пищу, — сказал князь, словно положил конец всем разговорам.

Король сел к столу и глубоко задумался. Он никак не мог понять, зачем князь Глинский затеял всю эту игру, мог бы просто познакомить его с Кристиной, и они остались бы в Кракове. Он, Александр, конечно же, стал бы встречаться с Кристиной и полюбил бы её. Он написал бы папе римскому прошение о разводе с Еленой и взял бы в жены Кристину. Он уже верил, что Бог наградит их наследником. Всё так просто, считал Александр, а Глинский что‑то скрывает. «Нет, я потребую, чтобы князь всё выложил начистоту», — сделал вывод король и принялся за еду, потому как был голоден.

Чуть позже, потребовав от князя чистосердечного рассказа о том, с какой целью он отлучил его от трона на месяц, Александр добился своего. Однако князь сказал не всю правду и был краток:

   — Мой государь, истинно говорю, что я пытался спасти тебя от неминуемой беды. За дни, проведённые в моём замке, ты избежал её. Кто хотел причинить тебе зло, я не стану о том говорить. Будешь в Кракове, отыщешь злочинцев сам. И сам будешь судить их, если найдёшь их вину преступной. Большего, государь, от меня не требуй.

   — Хорошо, князь, я тебе верю. Ты всегда преданно служил литовскому народу, и я отблагодарю тебя: ты станешь маршалом королевского двора.

В этот же день, близко к полудню, Александр и Кристина покинули замок Михаила Глинского. Он дал им две кареты: не должно было королю и любовнице ехать вместе. В двух крытых возках расположились слуги и служанки. Ещё были повозки с кормом. Весь этот маленький кортеж сопровождали пятьсот вооружённых воинов, сотня из которых была королевской. Александр удивился этой силе и даже возразил, но Михаил сказал, что в пути они могут сойтись с крымчанами, разбойничавшими в пределах восточных земель державы.

   — Так что, ваше величество, бережёного Бог бережёт, — напутствовал в дорогу князь.

Через неделю, в час глухой полуночи, король Александр въехал в Краков. Стражи у городских ворот не признали короля, да и число воинов их напугало. Кто- то крикнул:

   — Это не король! Не пускайте его!

Александр вышел из кареты и показался у ворот. Его осветили факелами, узнали и ворота открыли. Раздались громкие голоса:

   — Король, король вернулся!

Близ дворца всё было проще. Его встретили гвардейцы и с нескрываемой радостью распахнули ворота. Вместе с воинами кортеж въехал во двор. Дверцы кареты короля распахнулись у парадной лестницы. Король вышел из кареты, прошёл к Кристине и, когда она покинула экипаж, вместе с нею поднялся по парадной лестнице во дворец. Александр велел слугам не беспокоить вельмож до утра и прошёл с Кристиной на свою половину. Здесь его встретил постельничий Мартын. Привыкший к ночному бдению, он словно ждал короля.

   — Ваше величество, слава Богу, вы живы и здоровы,

   — со слезами на глазах произнёс Мартын и перекрестился. — Господи милосердный, дошли до тебя мои молитвы!

Александр устал. Ему хотелось поскорее лечь в постель. Он лишь спросил, где королева, и, когда услышал, что её нет в Кракове, искренне обрадовался, но попытался узнать:

   — Разве она не вернулась из Гливице?

   — Сказано, ваше величество, что она на пути к Руси…

   — Слава Спасителю! — воскликнул Александр.

Его радость была искренней. Что ж, королю Польши