Готамерон. Часть I (СИ)

— Пастбища Рольфа прямо у подножья Серой Хельмы, — удивился Вассертрум. — По южному тракту до туда полдня пути, если не больше. И вы проделали такой путь ради крестьянского суда?

Мариус слушал без интереса, постукивая перстнем по подлокотнику, но когда слово взял граф, произнес:

— По моей просьбе. У Рольфа с Юкаром какие-то прения по поводу южных пастбищ. Решить эту проблему миром им, по-видимому, гордость не позволяет.

— Так собачатся из-за клочка земли. Хе! Можно подумать они Риверфолл делят! — встрял Гуннар, и сдавленно закудахтал.

Все, кроме Вульфгарда, негромко засмеялись. Для него шутка прошла мимо. Тщедушный секретарь намекал на известный скандал столетней давности по поводу дележки провинциального городка Риверфолл между Бальтрамским и Вихтмарским герцогствами. В том споре обе стороны прибегли к многочисленным голосованиям, вплоть до судебных поединков и прогона стада свиней по улицам, после чего обратились в суд казначейства, а затем и в королевский суд. Кончилось все тем, что король заточил жадных герцогов в каземат, предварительно лишив титулов.

— Эти два шута свое уже получили. Я вам толкую о другом, — вновь взял слово Гримвард. — Вечером, когда нужно было уезжать, я попросил принести мне чашу с вином на дорогу. Долго ждал. Потом наконец явилась одна мелкая девчонка и протянула мне кружку, да только не с вином, а с водой. Я ее спросил, что это она мне принесла, а нахалка взяла да и ответила, мол, доброму человеку и воды хватит, а дурному и бочки с вином мало будет. Каково! А?

Вульфгард улыбнулся. Ребенок все правильно сделал, хотя, по его мнению, даже воды из лужи было много. Слизняку в малиновой тунике хватило бы чаши с фекалиями со дна тягучей каверны их общего врага.

— Как она выглядела? — поинтересовался Вассертрум.

— С белыми патлами до живота, вся из себя нарядная и чистая, точно под венец собралась. С виду ей лет пять было, не больше.

— Это дочь Юкара, — вновь скучающим голосом молвил губернатор.

— Вот оно как! — воскликнул судья, ударив себя по лбу. — Вся в отца пошла. Мерзавка еще толком говорить не научилась, а уже ведет себя как королева. Признаться, я хотел ей на голову эту кружку вылить и отходить по щекам, да уставший был.

Гильддеп улыбнулся в пышную бороду и размеренным голосом произнес:

— И эта усталость спасла вашу честь от тумаков. Я слышал об этой девочке. Крестьяне ее святой считают. Вам бы за такую вольность непременно пришлось бы расплатиться зубами.

Не скрывая возмущения, Гримвард вцепился в колпак обеими руками, но не успел ничего ответить. В прихожей раздались торопливые шаги. Слуга распахнул двери, впустив ополченцев. Придерживая рукояти коротких мечей, они спустились по ступеням в холл и одновременно поклонились.

— Румбольд и Фергус, — строго произнес он, тем не менее одарив обоих улыбкой. — Вы сегодня рано. Мы вас к вечеру ждали.

— Правда, что ли? — спросил Фергус, переглянувшись с напарником.

— Нет! Еще одно такое опоздание, и я лишу вас званий. Сядьте!

Сержанты заняли свои места рядом с ним. Гуннар в это время положил на край стола стопку с пергаментами. В то же время слуга поднес губернатору высокий золотой кубок, доверху наполненный вином. Сделав глоток, Мариус бросил недовольный взгляд на новоприбывших и произнес:

— Вы двое на совете впервые. Вас отобрали за добрую службу и лояльность. Предупреждаю, здесь могут быть зачитаны факты и затронуты интересы важных людей, которые разглашать запрещается. Цель вашего присутствия — внимательно слушать, чтобы потом решить возникшие проблемы, от моего имени. Инкогнито. Все понятно?

— Да, ваша милость, — в унисон произнесли стражи.

Удовлетворенный бойким ответом, Мариус стал сортировать послания. Содержание тех документов, которые не предназначались для ушей ополченцев, барон откладывал в сторону. Остальные зачитывал вслух. Большую часть из них составляли нелепые прошения и замечания богачей, которым не нравилась вонь на улицах, присутствие незнакомцев, плохое пиво и вой волков за стеной. Один франт по имени Луидорос даже предложил учить пьяниц этикету, сетуя на отсутствие хороших манер у завсегдатаев таверн.

Нытье богачей он слушал вполуха, обращая внимание лишь на угрозы и доносы. Закончив с посланиями, Мариус стал раздавать указания. Гуннар в это время обмакнул кончик пера в чернильницу и устроился поудобнее за столиком.