Готамерон. Часть I (СИ)

— Вульфгард тоже ветеран, — заметил Иверинг. — Надеюсь, наш капитан поумнеет, и перестанет рисковать людьми впустую.

Ренвик искоса на него посмотрел и наотрез покачал головой.

— Мы здесь по приказу Мариуса. Вульфгард был против. Не судите его. За четыре года капитан сделал больше, чем Катлер за десять лет.

— Вульфгард слишком много хочет. Готфорд нельзя превратить в крепость, — ответил Арвин, погладив ожог на правой щеке. — Это не Холдварг и уж точно не Жемчужный бастион. Катлер понимал, где заканчивается его власть и в чужой карман не лез…

Бунт слушал вполуха. Он давно заметил, что Арвин постоянно теребит ожег, когда поминает капитана Катлера; и было из-за чего. Как-то раз сержант выпил с ним три бутылки джина и стал чуть более откровенен, чем с женой в постели. Так он узнал, что четыре года назад этот самый Катлер спас его и еще нескольких стражей из огня. Пламя в ту ночь охватило бараки и сгубило нескольких человек. Капитан вынес на плечах задыхавшихся подчиненных и сам обгорел как печеное яблоко, но вместо благодарности получил от губернатора выговор, а затем и вовсе был снят с должности. Бунту это всегда казалось дикостью. Не слишком-то барон Мариус ценил своих людей, если разбрасывался подобными героями.

— Тише! Видите? Впереди свет, — шепотом произнес Арвин, указав на заросли.

Они шли уже с полчаса. Иверинг и Ренвик все сильнее возмущались, не понимая, куда их гонит сержант, и как они будут возвращаться назад в потемках. Бунт и вовсе поймал себя на бредовой мысли, что Арвин по какой-то причине тянет их в чащу неслучайно, поэтому, когда тот заговорил, непроизвольно отшатнулся. Ополченцы поглядели туда, куда показывал сержант, и только развели руками. Кроме вековых лиственниц в этой части леса было множество кустов. Ренвик на всякий случай снял с плеча арбалет и быстро его зарядил. Бунт сощурился и поводил головой, не сразу различив какое-то свечение. Вдалеке, среди глухой листвы и веток вспыхивали и гасли оранжевые точки.

— Как ты понял, куда идти? — прошептал он, искоса поглядывая на друга.

— Они оставили след, — объяснил сержант, указав на примятые ростки папоротника.

Ренвик поднял арбалет, нацелив его на кусты, после чего Арвин немедленно протянул руку и вынул сосновый болт из желоба.

— Убери оружие, дурак! Нападение на рыцаря — прямой путь на виселицу. Мы говорить идем, а не драться.

— Может быть, это и не они вовсе, а охотники, — заметил Иверинг.

Бывший каторжник поворчал, но арбалет разряжать не стал. Втроем они стали приближаться к месту стоянки. Бунт следовал за стражами, держась за рукоять ножа, который в свое время неплохо научился метать.

Подминая папоротник и траву, они шагнули в заросли. Арвин приказал им не шуметь, но шелест все равно выдавал их присутствие. Тем не менее, за это время на них никто не напал и даже не окрикнул. Им беспрепятственно удалось покинуть кусты и выйти на крошечную поляну, окруженную упавшими деревьями. В центре ее горел костер. Рядом застыли две фигуры. Закованный в броню рыцарь стоял на коленях, держась за окровавленную руку. Над воином возвышался тот самый бледнокожий незнакомец, теперь уже в диковинной черной мантии. Драгоценные камни и пуговицы на ней сверкали словно звезды в сполохах пламени. В руке у него был прозрачный сосуд, в который тот собирал кровь, струившуюся из раны на запястье гамеланца. Бунт задрожал всем телом, когда поймал его взгляд — прямой и неумолимый, словно взгляд кондора парящего над полями в поисках жертвы.

— Уходим, — одними губами произнес Арвин, и первым попятился.

Возражать никто не стал. Даже туповатый Ренвик все понял, едва увидел наполненную кровью мензурку. Рыцарь быстро поднялся и позвал кого-то еще, но человек в мантии предостерегающе положил руку ему на плечо. Бунт к этому моменту ретировался в заросли, но успел расслышать, как тот тихо произнес:

— Ждите меня здесь.

Преодолев стену кустов, они дружно дали деру. Ренвик начал бранить сержанта. Тот в растерянности озирался и бормотал что-то о долге. Арвин, по все видимости, уже и сам был не рад, что полез в чащу.

— Что это значит? Что они там делали? Ренвик? Арвин? Что он сказал? — задыхаясь, тараторил Иверинг.

— Он идет за нами, — выпалил Бунт, вцепившись в рукоять ножа.

— Кто? Этот старик?

Страж чуть не упал, споткнувшись об корягу. Губы молодого ополченца скривились, как у испуганного ребенка. На лице его застыло изумление. Бунт догадался, что он один до сих пор не понял, с кем они столкнулись, но по лицам товарищей уже догадывался, что за этим последует.

— Нисмасс милосердный! Вот теперь мы покойники, — прорычал Ренвик, злобно зыркнув на сержанта.

В лицо ударил ледяной ветер. Это было так неожиданно, что Ренвик едва не задохнулся, хватив порыв горлом. В лесу стало особенно темно. Зашуршала листва. Впереди закачались кусты. Бунт поднял руку собираясь метнуть лезвие, но навстречу им никто не вышел. Между тем в чаще началось непонятное брожение. Папоротники по бокам затрепетали. Затрещали ветви деревьев. Зашуршали кусты. Могло показаться, что со всех сторон к ним сходятся десятки врагов.