Готическая коллекция

— Я слышала, есть тут у вас какая-то местная легенда про Водяного, — спросила Катя, когда Юлия подошла к их столу, неся на подносе две чашки кофе для Мещерского и Кати и граненый стакан водки с бутербродом для Кравченко. — А меня все за этой легендой к Линку отсылают. Странно, он же чужой здесь у вас, иностранец. А ты. Юля, и вы, Илья, — Катя обратилась к неловко возившемуся с посудой за стойкой Базису, — вы не знаете этой истории? Вы, Илюша, помнится, что-то такое говорили…

— Я не мастер сказки рассказывать, — сухо ответил Базис. — Не мой это профиль, Катя.

— Все это случилось давным-давно. — Юлия положила опустевший поднос на соседний стол и присела бочком. — И ты напрасно, Илья, так. Ребятам, естественно, хочется знать, хочется как-нибудь отвлечься после таких… — Она быстро глянула на Катю. — Стать свидетелем такого во второй раз — это просто.., это до инфаркта можно дойти. Ладно, я вам сейчас расскажу, что знаю и как умею. Только, чур, не оговаривать меня и не перебивать. А все началось с того, что однажды в лунную весеннюю ночь в 1709 году пастор церкви Святого Адальберта, епископа Пражского, здание которой до сих пор является главной архитектурной достопримечательностью нашего поселка, бывшего прусского Пилькоппена, поймал сетью в заливе Водяного. — Голос Юлии теперь удивительно напоминал голос экскурсовода в краеведческом музее.

— Мы когда под отель дом себе здесь присматривали на косе, — вклинился Базис, — специально хотели, чтобы и дом, и место с историей было, с аурой. Слышите, как излагает, а? Это она все еще тогда наизусть вызубрила. Мы думали, все это к нам туристов привлечет. Ну, как в Штатах, где в отели специально дома с привидениями превращают. И народ туда валом валит, и деньги платят владельцам.

— Умолкни, лучше бокалы пока перемой. — Юлия закурила. Кравченко галантно поднес ей зажигалку. — Я рассказываю как могу. Итак, началось все с того, что поймал наш здешний пастор Водяного и вознамерился сжечь его на костре на рыночной площади как исчадие ада и посланца преисподней. Но на дворе был уже век Просвещения, и костры инквизиции давно уже были в Европе не в моде. К тому же в это самое время приехали из Кенигсберга в Пилькоппен два студента. Один был племянник пастора, а другой жених его юной дочери, белокурой красавицы Агнетте.

Оба студента чрезвычайно заинтересовались происшедшим. Оба наперебой начали убеждать пастора, что костер — это пережиток варварства и что не лучше ли прямо сразу направить гонцов в Дерпт, в Кенигсберг и в Дрезден, вызвать университетских профессоров и бакалавров, чтобы и они смогли взглянуть на морское диво и составить о нем научный отчет королю. Все это слышала и юная Агнетте, и ей до смерти захотелось самой взглянуть на Водяного. Его держали в сарае, запутанным в сети. На месте того знаменитого сарая сейчас как раз наша автомастерская.

Катя следила за Медовниковой: ну и ну, даже голос изменился у хозяйки гостиницы. Да что голос, изменились ее манеры, жесты, взгляд.

— Среди ночи, дождавшись, когда в доме все уснут, встала Агнетте с постели и направилась в сарай, — продолжала Юлия. — Сердце ее сжималось от страха и любопытства. В Пилькоппене ходили слухи, что Водяной — жуткое страшилище, в тине и рыбьей чешуе. Но когда Агнетте вошла в сарай, подняла свечу и увидела его, запутанного в сеть, то… Как поется в старой здешней песне: «Печален Водяного взгляд, а волосы золотом горят». Это был самый прекрасный юноша на свете, похожий на королевича из-за моря…

Катя невольно проследила, куда был направлен в этот момент ее взгляд — на Чайкина. Тот сидел и пил пиво. Дергачев сидел рядом, ссутулившись, тяжело облокотившись на стол.

— Юноша страдал от жажды и холода. Он был совершенно голый. Кожа его была гладкая и загорелая, тело сильное и мускулистое, и на нем не было рыбьей чешуи. И Агнетте, которая была невинной девушкой, ощутила, как лицо ее пылает от стыда, потому что она еще ни разу не видела обнаженного мужчины. И почувствовала она, что сердце ее рвется на части от жалости и сострадания. Водяной попросил у нее напиться, и она принесла ему воды в ладонях. Он коснулся ее рук губами и назвал ее по имени, и она поняла, что сделает для него все. И тогда он попросил ее взять нож и разрезать сеть. И она сделала это и протянула к прекрасному юноше руки, но… «И тогда схватил ее Водяной — точно горло стянула петля». Он утащил Агнетте с собой на дно залива. И держал у себя восемь лет, и жил с ней как с женой, и она родила ему семерых детей: четверых мальчиков и трех девочек. Но однажды, на девятый год, весенним днем услышала Агнетте звон нашего церковного колокола. И заплакала, загрустила, стала умолять Водяного отпустить ее на землю на утреннюю мессу повидать людей и отца. И Водяной согласился, но взял с нее клятву, что на вечерней заре она вернется к нему.