Готика Белого Отребья. Вторая часть. Возвращение

- У меня есть ключ, в сущности, от любого дома. - Взяв пластиковый пакет из Сейфвея, он вытащил мумифицированную руку. - Рука Славы, помнишь? Левая рука повешенного убийцы, отрезанная, когда шея ее владельца еще была в петле. Это тотем древней оккультной науки, и когда им пользуется верный практик, он открывает любой замок.

Затем потрясающие груди Дон великолепно вздрогнули, когда она разразилась обильным, шумным смехом.

Писатель не желал, чтобы ему мешали, ибо знал, что должен верить в это сверхъестественное устройство. Но как только он повернулся к входной двери…

- О, черт возьми! Мне нужны спички или зажигалка, а у меня нет ни того, ни другого!

Дон, когда чары ее смеха утихли, щелкнула пальцами.

- У меня есть в машине.

- Я не знал, что ты куришь.

- Не сигареты, я курю травку, как гребаная фанатка Grateful Dead.

И вот, сбегав в Эль-Камино, она вернулась обратно, чуть помедлив, со своей любимой зажигалкой «Бик». Таким образом, мы снова возвращаемся к нашему повествованию и позволяем событиям развиваться быстрым темпом.

- Ах, превосходно, превосходно, и какая прозорливость, - провозгласил писатель.

Тем временем Сноуи, наконец присоединившись к ним, держала и рассматривала Руку Славы не столько с отвращением, сколько с восхищением.

- Рука Славы всегда была любимым орудием ведьм и колдунов, еще со времен Средневековья, - сказал писатель, чувствуя себя обязанным похвастаться своими бесполезными знаниями. - Оккультисты пробирались на виселицу в ночь после повешения и отрезали левую кисть казненного, убийцы, насильника или еретика, и отрезали ее, когда его голова все еще была в петле.

- Круто! - воскликнула она.

Дон нахмурилась. Ее потрясающие груди теперь были влажными от пота, что создавало желанное зрелище, когда они прижимались к футболке. Ее вопрос адресовался писателю.

- Такой умный мужик, как ты, действительно верит, что сможет открыть эту хренову дверь с помощью этой байды?

Писатель открыл было рот, но запнулся. Неужели я действительно в это верю? Двойник проник в его комнату с помощью её, верно? Вера – это сила, подумал он. А вера – это правая рука веры…

- Да, знаю, Дон. Я верю в это. Поэтому так и будет.

Дон ухмыльнулась.

- Да? Что ж, продолжай! Я должна это увидеть.

- О, ты поверишь... - писатель взял зажигалку. Затем он взял Руку Славы у Сноуи.

Потом наступила тишина.

Писатель, словно для того чтобы вызвать напряженное ожидание, щелкнул зажигалкой и поднес пламя к каждому пальцу иссохшей руки. Которые, в свою очередь, воспламенились. Как такое было возможно, писатель не знал. Но – совершенно наперекор законам физики – каждый кончик пальца горел на манер свечи.

Невозможно.

И все же это было так.

Тем не менее, Дон продолжала веселиться.

- Вот что я тебе скажу. Если эта нелепая отрубленная рука откроет входную дверь, я отсосу тебе прямо здесь и сейчас.

Обычно писатель нахмурился бы от такого грубого и бестактного замечания, но по какой-то причине именно в этот момент, услышав эти слова, сорвавшиеся с ее губ, - «Я отсосу тебе» - у него в штанах появилась полная эрекция. Ебись оно. Время провождения с этими девушками превращает мой мозг в сексуальную выгребную яму…

- Но если дверь не откроется, - продолжала Дон, - тогда ты дашь мне сто баксов.

Он посмотрел ей прямо в глаза.

- По рукам, - и затем он подошел к твердой стальной входной двери с застывшей Рукой Славы, поднятой в его собственной руке, как царь Соломон поднял свой скипетр. - Во имя Бога, защитника неба и земли и всего видимого и невидимого, я повелеваю всем нечистым духам открыть эту дверь, да будет так.

Затем он повернул ручку двери и толкнул ее.

- Черт! - выпалил он в бешенстве. - Эта сука все еще заперта!

Сиськи Дон величественно покачивались, когда ее поглотил очередной взрыв смеха.

- Рука Славы, да? Это трещина в заднице, которую я вижу, образуется в середине твоего лица?

Лицо писателя покраснело — он чувствовал себя ослом. Растерявшись, он прищурился и подумал: «Вера – самая могущественная сила в существовании. Я должен верить, чтобы это сработало. Я должен верить, что мой двойник успешно использовал её прошлой ночью, чтобы позволить Толстолобу вернуться в наш мир. Если я в это не верю, то вся эта экспедиция напрасна, а эта рука - не более чем отрезанная рука».

Было нелегко сосредоточиться из-за хохота Дон, похожего на смех гиены. Его охватило почти непреодолимое искушение повернуться и швырнуть эту проклятую бесполезную штуку, как гранату, ей в рожу.

И все же писатель не сдавался, закрыв глаза и думая так:

Я ВЕРЮ…

На этой искре синаптической активности, казалось бы, по собственной воле…

Раздался щелчок.

… раздался металлический щелчок.

- Твою мать! - завизжала она. - Смотри!

Все взгляды обратились к массивной входной двери, которая теперь была приоткрыта.

Дон перестала смеяться.

Писатель улыбнулся, смотря на большие пухлые соски, торчащие из-под ткани ее футболки.

- Я думаю, я думаю, что это стечение обстоятельст и грёбанная случайность, - произнесла она.

- Начинай, - ответил он.

- А?

Теперь Сноуи рассмеялась.