Готика Белого Отребья. Вторая часть. Возвращение

Один узкий том автор не узнал: «Провозглашения славы Божьей и присутствия Сатаны , его бесов и богохульств адского отряда демонов» преподобного Абиджи Ходли из Нью-Данниха в штате Массачусетс, напечатанный в Спрингфилде в 1747 году. Это действительно было похоже на мясистое чтение, но сейчас у писателя не было на него времени. Он сунул книгу обратно в щель, только тогда заметив том рядом с ней. Он улыбнулся с гордостью: книга называлась «Красная исповедь», и автором ее был не кто иной, как он сам. Крафтер мне нравится все больше и больше. Человек изысканных вкусов!

Вернемся к работе... но что именно это было? Ну что ж, он подумал, что им с девочками следует пойти проверить, нет ли где-нибудь поблизости следов могилы Крафтера, но тут его внимание привлекла винтовая лестница справа, а под ней – богато украшенная дверь с девятью панелями, как те, что были популярны незадолго до революции. В центре двери, однако, было установлено что-то, похожее на медное распятие. Солнечный свет из окна рассеянно падал на медь, заставляя ее излучать беловато-зеленую ауру, которая казалась почти расплавленной. Что-то столь же непонятное указывало на то, что писателю следовало бы посмотреть, что скрывается за этой дверью.

Он повернул овальную ручку, и, естественно, она оказалась заперта.

Но это не было помехой, не сейчас, не так ли? «Мои навыки ученого-оккультиста таковы, что ни один замок не может преградить мне путь, - шутливо подумал он. Он подошел к боковому столику, чтобы взять Руку Славы, и…

Она исчезла.

И если подумать, то Сноуи и Дон, похоже, тоже исчезли.

Интересно.

Писатель остался один в доме с привидениями.

Черт, подумал он.

Взяли ли они Руку Славы? И куда они делись?

Он проследовал сквозь завесу пыли обратно к двери, затем вышел на крыльцо.

- Сноуи? Дон? - Крикнул он, но ответа не последовало. Может быть, они проявили сами инициативу и начали искать могилу Крафтера, не дожидаясь ответа. Он сделал паузу, чтобы еще раз все обдумать. А может, и нет. Писатель слишком хорошо знал, что, скорее всего, они либо курят марихуану, либо занимаются взаимным кунилингусом. И все же ему не нравилась мысль о том, что они будут бродить здесь — на проклятом клочке земли — в одиночку.

Он побрел через двор, наполовину оглядываясь по сторонам, наполовину высматривая девушек. Высокая трава на участке была несколько высокой, но коричневой от смерти, и он прошел между несколькими древними и, соответственно, зловещими дубами, по крайней мере один из которых, без сомнения, использовался для повешения ведьм и осужденных преступников. Он задался вопросом, была ли его Рука Славы получена от одного из таких несчастных, и решил, что перспектива предлагает высокий порядок вероятности.

На опушке леса, окружавшего поместье, он заметил кованую ограду высотой по пояс, наполовину разрушенную ржавчиной. Она лежала глубже в лесу, и часть её упала или полностью проржавела, что уничтожило её как забор с любой практической функцией. Несущественно, считал писатель. Гораздо более питательной пищей для размышлений было вот что: за несколько футов до того, где были установлены ржавые остатки забора (ровно в семи футах друг от друга — если он потрудился измерить — семь, конечно, было одним из идеальных чисел), стояли меньше чем бросающиеся в глаза деревянные столбы, и на каждой стороне, обращенной к дому, было распятие из того, что казалось очень потускневшим серебром.

Периметр, казалось, был обнесен оградой из крестов, подумал он. Зачем сатанисту делать такую нелогичную вещь? Кресты окружающих дворов всегда выходили наружу, чтобы не впускать нечистых духов. Но эти кресты обращены внутрь.

Намек был ясен. Тотемология этой ограды была предназначена для того, чтобы удержать что-то внутри...

Это наблюдение показалось писателю увлекательным, но он решил не позволять этой догадке долго занимать его ум. Если Крафтер действительно был магом, действительно наделенным силой черных искусств, то это одно. Но, скорее всего, он был просто сумасшедшим старым чудаком…

Он вернулся к делу: разыскать девушек и могилу Крафтера. Вскоре ему придется наткнуться сначала на одно, потом на другое... и это он сделал в буквальном смысле, когда споткнулся и упал. Черт! Я слишком стар, чтобы падать! Я могу сломать бедро! Он выпрямился, застонав еще сильнее, и с некоторым удивлением заметил, что стоит в пределах кладбища, но не совсем обычного. Никаких надгробных плит не было на на нём, и не было никаких традиционных маркеров, инкрустированных, как мы часто находим сегодня, чтобы повысить эффективность работы бригад по стрижке травы.