Готланд Эрманариха: остроготы в Восточной Европе на рубеже Древности и Средневековья

Большинство исследователей считают, что Эрманарих совершил поход на север, в Среднее Поднепровье или в лесостепное Днепровское Левобережье, где в его время проживали многочисленные племена киевской культуры. Их не без основания отождествляют с венетами Иордана[1446]. Сейчас археологи отмечают массовый уход киевского населения в IV в. из Левобережной лесостепи на север, в Подесенье и еще далее на северо-восток к верховьям Дона при одновременном появлении на этой территории памятников вельбарско-черняховской традиции, в носителях которой видят готов. Эти разительные перемены в жизни населения Днепро-Донского междуречья связывают с последствиями похода короля Эрманариха на венетов[1447]. Другой результат готской экспансии археологически проявился в том, что на ряде поселений Среднего Приднепровье и Левобережья киевский слой оказался перекрыт более поздним Черняховским слоем. При этом специалистами обращается внимание на то, что лишь часть венетов в лесостепи попала в политическую и экономическую зависимость от державы Эрманариха, следствием чего явилась культурная и этническая ассимиляция этих венетских групп. Видимо, основная масса киевского населения отступила в лесную зону и там сумела сохранить свою культурную самобытность[1448]. Об этом свидетельствуют памятники деснинского варианта киевской культуры, где не ощущается никаких контактов с населением Черняховского юга[1449].

В последнее время А.М. Обломский выступил с идеей о походах дружин короля Германариха против венетов на восток[1450]. С этими акциями он связывает гибель поселений типа Каширки-Седелок на Верхнем Дону, в обитателях которых он усматривает венетов[1451]. Нам представляется, что эта гипотеза противоречит этнокультурному облику названных памятников и особенно их хронологии, установленной самим первооткрывателем. Напомним, что на верхнедонских поселениях типа Каширки-Седелок присутствует вполне определенный Черняховский компонент, в том числе «большие» наземные дома, которые современные исследователи связывают не с венетами, а с восточными германцами. К тому же названные верхнедонские памятники были датированы А.М. Обломским достаточно узко в пределах середины III—начала IV в.[1452] Он неоднократно отмечал, что на Верхнем Дону до сих пор неизвестны Черняховские памятники ступени СЗ. Если это так, то не хватает как минимум полстолетия до времени похода Эрманариха — судя по всему, поселения типа Каширки уже перестали существовать к тому времени, когда король совершал поход против венетов.

Итак, судя по новейшим археологическим материалам, в IV в. разительные этнокультурные перемены наблюдаются в Среднем Поднепровье и Днепровском лесостепном Левобережье, ознаменовавшиеся распространением памятников Черняховской традиции на территорию ранее занятую многочисленным киевским населением. Поэтому мы разделяем точку зрения тех исследователей, которые связывают эту археологическую ситуацию с последствиями похода Эрманариха на венетов. Однако те же данные археологии наглядно свидетельствуют, что далеко не все киевское население вошло в состав Остроготской «державы». Значительная, если не большая его часть покинула свою исконную территорию и ушла на север, к родственным племенам, оставившим деснинский вариант поздней киевской культуры.

§ 4. Гунны, аланы и анты

В середине IV в. гунны продвинулись в область между Волгой и Доном, в 370—378 гг. они оказались в Северном Причерноморье. «Этот подвижный и неукротимый народ, воспламененный дикой жаждой грабежа, двигаясь вперед среди грабежей и убийств, дошел до земли аланов, древних массагетов» (Amm. Marc., XXXI.2.12). Под руководством своего вождя Баламира/Баламбера (Get., 247) они вторглись на территорию остроготов и нанесли им поражение. «И вот гунны, пройдя через земли аланов, которые граничат с гревтунгами и обычно называются танаитами, произвели у них страшное истребление и опустошение, а с уцелевшими заключили союз и присоединили их к себе. При их содействии они смело прорвались внезапным нападением в обширные и плодородные земли Эрменриха (“Ermenrich”) весьма воинственного царя, которого страшились соседние народы, из-за его многочисленных и разнообразных военных подвигов. Пораженный силой этой внезапной бури, Эрменрих в течение долгого времени старался дать им решительный отпор и отбиться от них, но т.к. молва все более усиливала ужас надвинувшихся бедствий, то он положил конец страху перед великими опасностями добровольной смертью» (Amm. Marc., XXXI.3.1—3).