Готланд Эрманариха: остроготы в Восточной Европе на рубеже Древности и Средневековья

Скорее всего, те же самые истоки имеет обряд трупосожжения на стороне с помещением остатков кремации в простую яму, характерный для именьковской культуры и не обнаруживающий каких-либо местных корней[1418].

Г.И. Матвеева и В.В. Седов приложили немало усилий, чтобы доказать славянство пришлого населения Самарской Луки рубежа Древности и Средневековья. Но, как бы то ни было, присутствие в памятниках Самарской Луки вполне определенных вельбарских и Черняховских элементов позволяют думать, что это население входило в круг культур «полей погребений». Во всяком случае, оно не было чуждо той культурной традиции, которая появилась на юге Восточной Европы с приходом готских, и шире — восточногерманских племен.

Как самая удаленная этническая группа, она могла быть известна информаторам Иордана под описательным готским этнонимом, содержащим географическую привязку — древнее название Волги “Ravo” ← “*Raγo” ← ир. “Rangha”. Отсюда и искомое готское “*Ragostadjans” — «обитатели берегов Pa-Волги». Появление в Самарской Луке этого западного по своим культурным истокам населения могло быть связано не с завоеванием, а с переселением части подданных могущественного остроготского короля на восток с целью контроля важнейшей водной магистрали, какой с древности была Волга.

Если это так, то появляется дополнительный археологический аргумент для датировки списка «северных народов» с упоминанием “Rogas Tadsans”. Дело в том, что самарские древности типа городища Лбище ненадолго переживают «державу» Эрманариха — они прекращают свое существование на рубеже IV—V вв., когда начинается массовое проникновение в Поволжье кочевников гуннского круга[1419]. В таком случае “Rogas Tadsans” — это этнографическая реальность скорее позднеримского времени (IV в.), эпохи Эрманариха, но не Иордана (VI в.).

Приведенные здесь археологические аргументы для идентификации иордановых “Rogas Tadsans”, кажется, позволяют более оптимистично взглянуть на проблему “arctoi gentes” при условии, что исследователи не будут замыкаться в кругу традиционных нарративных источников. Рано или поздно постоянно увеличивающийся фонд археологических материалов позволит реконструировать этнокультурную ситуацию в Восточной Европе IV—V вв. независимо от раннесредневековой литературной традиции. В целом современная археология приносит все больше свидетельств в пользу взглядов тех исследователей, которые не ограничивали владения Эрманариха небольшой областью в степном Приазовье и Приднепровье, а распространяли их на более обширные пространства Восточной Европы. Во всяком случае, недавно группы памятников, культурно близкие Черняховским, стали известны не только в Поднепровье, но также на Верхнем Дону и, как только что было продемонстрировано, в Среднем Поволжье[1420]. Сами по себе новейшие археологические открытия заставляют с гораздо меньшим скептицизмом относиться к свидетельствам Иордана, в том числе, к его списку «северных народов». Думается, что в контексте будущих археологических исследований этот источник со временем приобретет новое звучание.

§ 2. Геруды и вандалы

Среди подчиненных Эрманариху германских народов Иордан определенно называет только “gens Herulorum” — герулов (Get., 117—118)[1421]. Они появились в Северном Причерноморье веком раньше, не позже середины III в. практически одновременно с готами[1422]. Чуть раньше этноним “heruli” был известен епископу Ипполиту Портскому как название одного из германских племен (Lib. gen., 34). Первые сведения об участии герулов в «Скифских» войнах мы находим у Георгия Синкела (Georg. Sync., Chron., Р.717) и Иоанна Зонары (Zonar., XII.24). Он характеризует герулов (“Αίρούλοις”) как «племя скифское и готское». Оба эти автора упоминают об их участии в морских походах 267 и 270 гг.[1423] Последний поход варвары совершили на 2000 судов, причем, судя по его описанию в биографии императора Клавдия, речь шла о неудачной попытке переселения целых народов вместе с домочадцами и рабами (SHA. Claud., VI.5,6). После их разгрома император «лишь нескольким из них позволил вернуться в родную землю» (SHA. Claud., VII.6). Возможно, это свидетельство объясняет, почему герулы после 269 г. не упоминаются античными авторами вплоть до времени Эрманариха.