Готланд Эрманариха: остроготы в Восточной Европе на рубеже Древности и Средневековья

С начала XX в. европейскими исследователями стал привлекаться принципиально новый источник по готской тематике на юге Восточной Европы — могильники позднеримского времени, известные сейчас как Черняховские. Их раскопки в Поднепровье в 1899 г. украинским археологом Викентием Хвойкой уже через несколько лет после первых публикаций придали новое направление в разработке готской проблематики. Первооткрыватель Черняховских древностей с самого начала считал их славянскими. Однако по вопросу об их этнической принадлежности практически сразу же разгорелась дискуссия между отечественными и немецкими археологами. В 1906 г. Черняховские памятники были отождествлены с готами немецким археологом Паулем Райнеке, который указал на сходство могильников Черняхов и Ромашки с некрополями римского времени Восточной Германии III—IV вв. При этом он писал: «Это явление соответствует тому, что мы знаем о продвижении готов»[355]. Однако следует отметить, что П. Райнеке был весьма осторожен в своих предположениях о территории, занимаемой готами в Восточной Европе[356].

Но уже в 1912 г. Е. Бреннер предложил объединить среднеднепровские могильники и румынский некрополь Сынтана-де-Муреш в одну «южнороссийско-дунайскую культуру»[357]. По его представлениям эта культура возникла путем скрещивания германских и античных элементов. Ее влияние он прослеживал по находкам развитых форм двухпластинчатых фибул и декорированных пряжек, прототипами которых признал пластинчатые фибулы и простые пряжки, обнаруженные в Черняхове и Сынтана-де-Муреш. Близких взглядов на природу Черняховских памятников придерживался германский археолог Макс Эберт. В начале XX в. он предпринял раскопки на Нижнем Днепре могильника Николаевка[358]. Вместе со среднеднепровскими могильниками III—IV вв. позднее он включил его в большую культурную группу, которая охватывала Правобережную Украину, Трансильванию и смежные районы Причерноморья[359]. На его взгляд, появление памятников Черняховского типа свидетельствовало о проживании здесь с 200 г. германцев-готов, которые наслоились на местное население и владели этим краем до гуннского нашествия[360]. Следует отметить, что М. Эберт одним из первых обратил внимание на любопытный факт — отсутствие в Черняховских могилах оружия. Вслед за ним К. Такенберг проанализировал памятники зарубинецкой и Черняховской культур и сопоставил последние с погребениями культуры Сынтана-де-Муреш. Он обратил внимание на богатый инвентарь Черняховских погребений, отсутствие среди него оружия, а также сильное влияние готов на северных германцев[361].

Однако не следует думать, что все европейские археологи были единодушны в вопросе этнической атрибуции Черняховской культуры. Так, например, П. Райнеке, М. Эберт, К. Такенберг считали их готскими, а Э. Блюме, К. Дикулеску — гепидскими. По мнению Г. Коссины, готы в Причерноморье заимствовали местное иранское искусство и выработали новый художественный стиль[362]. Он разработал концепцию «готско-понтийских влияний», которая долгое время была популярной в германской археологической науке[363].

В германской историографии первой трети XX в. концепция готской истории в Причерноморье нашла логическое завершение в многочисленных работах Людвига Шмидта[364]. Наиболее полное воплощение она нашла в многотомной «История германских племен до конца Великого переселения народов» (1934)[365]. Он разработал ее на основе изучения нарративной традиции, в первую очередь, «Гетики» Иордана. Немецкий ученый-эрудит сделал ряд ценных наблюдений, особенно в области Источниковой базы готской проблемы. К анализу общественного строя остроготов и исторической оценке их государства Л. Шмидт подходил весьма осторожно. Он немало сделал для уточнения социально-экономического строя готского общества. Последние он реконструировал, прежде всего, на основе богатого лексического фонда Библии Вульфилы. При этом ученый считал, что королевство остроготов Эрманариха существенно не отличалось от подобных более ранних образований древних германцев, известных с эпохи Тацита. Он именовал его «родовым королевством» (“Stammeskönigtum”) и никогда не использовал таких распространенных в германской науке определений, как «великая империя» или «великая держава». Л. Шмидт считал готов проводниками более высокой культуры в германском мире, роль которых особенно возросла после принятия ими христианства[366]. Эта концепция господствовала в западной исторической науке вплоть до выхода в свет книги X. Вольфрама «История готов» в 1979 г.[367]