Готы

В отличие от Ростовцева и его школы, многие историки, например Герман Шрайбер и другие, были скорее склонны приписать заслугу политического упорядочения территории сегодняшней Южной России не этим самым ранним германским мигрантам, например бастарнам, а все-таки готам. Ибо именно готы были, очевидно, самым могущественным военным фактором между Танаисом[261] и Карпатами. Обладая столь внушительной военной мощью, готы стали совершать походы «за зипунами» буквально во все стороны света, против давно сложившихся, прошедших, так сказать, проверку временем государственных образований. В своих походах готы обнаружили древние, исправно функционирующие торговые города с греческими и греко-скифскими традициями – города, лишь немногие из которых готам удалось захватить. Но и города, не захваченные готами, без сомнения, сохранили свое хозяйственное значение, свои экономические функции. Они остались полезными и после попадания в зону готского господства, или, точнее говоря, готского контроля, направляя и контролируя товаропотоки с севера на юг и с юга на север. Крупнейшим из этих городов – Ольвией – готы овладели в конце III в., причем, видимо, без боя, что позволяет сделать вывод о длившемся несколько десятилетий мирном сосуществовании греческих торговцев с готскими ратоборцами. Тира[262], основанная греками в устье Днестра, была примерно в 170 г. покорена готами, в то время как Пантикапей[263] на Боспоре Киммерийском[264] попал под власть готов лишь ненадолго. Ни Херсонес Таврический, в котором впоследствии, в 988 г., принял крещение по православному обряду князь Владимир I Красное Солнышко, Креститель Руси[265], ни Неаполь Скифский, павший, как было сказано выше, жертвой гуннсколго или аланского набега, видимо, никогда не принадлежали готам, хотя именно готы положили в III в. конец Тавроскифскому царству, вероятно, потому, что готы не считали захват этих ремесленно-торговых центров выгодным, а уж тем более жизненно важным для себя – совсем наоборот. В пору Античности и Средневековья сохранение такими перевалочными пунктами, традиционными местами перегрузки товаров, определенного нейтралитета считалось несомненным преимуществом. В Малой Азии и в других частях Римской «мировой» империи готы «обзавелись» многочисленными врагами и не приобрели особого доверия. Поэтому готам было выгоднее торговать с Римом, в тогдашнем понимании – «со всем миром», не напрямую, а при посредстве поднаторевших в торговле старинных греческих и скифских портовых городов, давних коммерческих партнеров средиземноморских греков и римлян, равно служивших Марсу[266] и Меркурию[267]. Можно предположить, что черноморские города, получавшие от готов щедрые «комиссионные», исправно выполняли функцию скупщиков краденого, или, выражаясь языком юристов, функцию «укрывателей имущества, добытого преступным путем». Ибо готы и карпы могли без труда сбывать награбленные ценности, и прежде всего состоятельных невольников и невольниц в этих демилитаризованных или даже нейтральных торговых центрах услужливым посредникам. А уполномоченные городов и семейств, пострадавших от готских грабителей, но сохранивших платежеспособность, могли беспрепятственно посещать Ольвию, Херсонес или Пантикапей, чтобы вести там без помех переговоры о выкупе пленников. Величайшие разбойники и грабители времен Великого переселения народов – гунны – вели себя 100 лет спустя аналогично готам, ибо вся их алчность, вся их жажда грабежа, вся награбленная ими добыча не принесли бы им никакой пользы, если бы они не имели хорошо налаженных рынков сбыта и платежеспособных скупщиков в подходящих местах – торговых точках или обменных пунктах, пользующихся, так сказать, правом экстерриториальности.