Готы

Данная версия объясняет имеющиеся сведения о том, что князь Владимир Киевский был крещен еще до похода на Херсонес. На вопрос, откуда же взялось на Руси арианство, дадим следующий ответ. Оттуда же, откуда появилось там имя Малфрида. Ближайший «родственник» этого имени, по Горюнкову, – остготское имя «Амалафрид» в его женской и мужской формах. Амалафридой (ок. 460 – ок. 520) звали сестру царя остготов Теодориха Великого (чьим магистром оффиций был знакомый нам историк Кассиодор и о котором у нас еще пойдет речь далее), а Амалафридом – сына ее дочери Амалаберги от брака с королем тюрингов (турингов) Гарменфредом. В 540 г. Амалафрид и его сестра с другими остготскими пленниками были, по приказу «ромейского» полководца Флавия Велизария[341], завоевавшего для императора Юстиниана I Великого Италию, доставлены в Новый Рим – Константинополь. Амалафрид, как и многие «варвары» германского и негерманского происхождения до и после него был зачислен на (восточно)римскую военную службу, а его сестра – выдана восточными римлянами за царя лангобардов Авдоина (Аудоина). Если сопоставить все эти факты с общепризнанным фактом приверженности готов арианству, о чем пойдет речь далее, получится следующая картина. Во второй половине I тысячелетия по Р. Х. на службе у (восточно)римских императоров находились представители той ветви (ост)готской династии Амалов, которые носили имя «Амалафрид». Принципы передачи ими этого имени по наследству, как и его способность выступать одновременно в роли как личного, так и родового, по Горюнкову, – предмет особого рассмотрения. Практика дипломатических отношений «ромейских» императоров с западными и северными «варварами» включала в себя заключение брачных союзов между «варварскими» вождями, с одной стороны, и представителями (восточно)римской аристократии «варварского» происхождения – с другой. Князь древлян-«тервингов» (А)мал-Малфред. Хотя в самой (Восточной) Римской империи арианская ересь (которой фактически придерживался даже Константин I Великий) была подавлена уже в V в., на периферии «мировой» империи арианство, как мы еще не раз убедимся, довольно долго сохранялось, часто служа формой социального протеста «варварских» князей против вмешательства православной Константинопольской патриархии («приводного ремня» ромейской светской власти) в их внутригосударственную жизнь.

«Между прочим, именно “готский след” в древнерусской истории очень часто принимался и продолжает приниматься многими исследователями за “норманнский”» (Горюнков).

Записки цесарца[342] барона Сигизмунда фон Герберштейна[343] и отдаленного потомка «скатинавских» готов – шведа Петра Петрея де Ерлезунда[344] – сохранили итальянизированный вариант имени «Малфред» – «Мальдитто», производный от славянизированных форм «Малдед», «Мальдит», «Мальдитт». Понять этот вариант можно, как указывает Горюнков, только как отголосок памяти об изначальной принадлежности древнерусских Малфредов к роду «италийского царя» остготов и – по совместительству – римского консула (или, по-гречески – «ипата»), военного магистра, сенатора, патриция и проч. Теодориха Великого.

Но довольно об этом…

ПРО ГОТСКОГО «ВОЛЧОНКА»

Впервые автору настоящей книги довелось услышать имя «Вульфила» в пятом классе из уст своего весьма начитанного школьного друга Виктора Милитарева по прозвищу «Инжир». Так он как-то ласково назвал меня, своего одноклассника Вольфганга Акунова, для друзей – «Вольфа», «Вольфушу» или «Вольфика» (а для друга моей юности Леши Былинкина по прозвищу «Христос» – так даже «Вольфичека»). В ответ на мой недоуменный вопрос Викторушка с присущей ему уже в детстве важностью объяснил, что, был, мол, такой готский епископ Вульфила (кем были готы, я к тому времени уже знал). Что же мы сегодня знаем о Вульфиле (Гульфиле, Ульфиле, Ульфиласе), чье имя на его родном готском языке означает «маленький волк», «волчок», «волчонок»[345]? Что он исповедовал и проповедовал среди готов христианство (в его арианской форме, господствовавшей тогда и в самой Римской империи, вплоть до императорского двора), создал готский алфавит и перевел на вестготский язык Книгу Книг – Священное Писание, причем перевел Библию на «варварский» язык так хорошо, что удостоился похвалы самого Якоба Гримма: «Перевод, сделанный явно ученым человеком, верен, притом с учетом особенностей готского языка, что легко доказать; в нем сохранены все тонкости исходного текста, причем это сделано очень удачно; даже абстрактные рассуждения органично вплетаются в готскую речь».