Гоу-гоу

«Почему-то россыпью! — удивлялись гости, вертя в неверных руках гостинцы, — нести неудобно будет». Что-то ронялось на пол, кто-то ставил наборы прямо на стол перед собой, кто-то прятал под ноги, иные уносили бесплатное богатство в раздевалку.

Пир продолжился.

Настал момент, когда гости уже не понимали, где они и зачем собрались. Оля предложила ретироваться по-английски, заметив при этом, что Филю сейчас разыскивать бесполезно, поэтому «семья» уйдет домой без своего номинального главы.

8

Они шли пешком через весь ночной город. Осенний и Артур шествовали впереди и беседовали, естественно, на литературные темы. Осенний то и дело читал стихи, иногда пел, отчаянно жестикулируя.

Оля с Никитой, взявшись под руки, следовали на некотором отдалении, достаточным для того, чтобы можно было говорить не таясь. Но почему-то разговора не получалось. Никита мог предположить, что состояние Оля сродни ощущениям альпиниста, который покорил вершину: порадовался, покричал на весь свет, а дальше… — пора спускаться. Возможно, Оля уже думала о скором отъезде Ника, чье появление в этом городе отчасти вернуло ее в молодость. И вообще, что может думать женщина, никогда никого по-настоящему не любившая, и, возможно, не знающая, что такое любовь? Притом, что ее всю жизнь назойливо окружают любящие или просто симпатизирующие люди. Приносит ли такое состояние счастье или хотя бы обыкновенную радость?

Никита нарушил молчание, которое становилось неловким. Кивнул на Осеннего:

— Интересно наблюдать счастливого человека.

Оля тяжело вздохнула:

— Осенний обреченный человек.

Никита удивленно повернул к ней голову. Оля пояснила:

— Филя раздавит его. Или купит. Последнее вряд ли, не тот характер. Вадим, конечно, звезд с неба не хватает, несколько простоват, но горд. Значит, раздавит. Причем, сделает это так, чтобы мне стало как можно больней, и, значит, поучительней. Одного он превратил в собаку и посадил рядом со мной. Ты думаешь, Вано сторож? Нет! Он памятник!.. Другого убил! Третьего купил! А ведь мог бы и просто раздавить, — так нет, купил для разнообразия, для того, чтобы «потешить» меня… Всех других, менее значительных, убрал с пути каким-то неизвестным мне образом, но так, чтобы мне было понятно, что это его рук дело. Что-то подобное ждет и Осеннего, рано или поздно. Про шпионку я даже не говорю, — наплевать! А сын? О-о!.. И сын — не мой! Ты возвратишься? Ник?

— Но ведь что касается поэта, то твой муж, как я понял, наоборот, содействовал тому, чтобы…

— Он притворяется. Змей готовится к прыжку, я вижу.

— И ты, зная это?..

— Мы будем бороться.

— А если конец известен, то зачем тебе все это?

— Я должна чем-то жить. Ник?.. Ты видишь, скоро я стану старухой! Моя внешность дается мне ценой больших усилий! Но возраст не обмануть! Жизнь уходит!

— Прости, но получается, что ты постоянно живешь… кем-то. В каком-то анатомическом смысле… Постоянно кто-то приносится тебе в жертву. Еще раз прости, возможно, я ошибаюсь… Что случилось с Гарри?

— Нет, что ты, Ник, не извиняйся, спасибо за откровенность. А то, что случилось с Гарри, знает только Филя. Кстати, ты веришь в его версию, которая принята окончательной?

Никита промолчал. Оля покивала головой:

— Вот и я так, Ник!.. У меня нет выбора. Я уверена только в одном: Гарри попался на удочку Фили и погиб. Да, Ник!..  Зная Филю… Кстати, помнишь, как его прозвали в общежитии? Удавом, кажется? Зная Филю, я представляю, как Филя приручил Гарри, потом выдрессировал: чтобы во время охоты ружье всегда было наготове, со снятым предохранителем, чтобы оно лежало на снастях, за которые когда-нибудь зацепятся спусковые крючки, чтобы стволами — к Гарри!.. Да!!..

— Оля! — Никита остановился, прерывая полуобморочный монолог. Артур и Осенний обернулись на ходу, но тут же тактично продолжили свою беседу, двигаясь прежним манером. — Тебе не кажется, что ты заходишь слишком далеко?

Оля расхохоталась:

— Прости, Ник! Фантазии! Если бы я не верила Филе, разве я согласилась бы с ним жить! Как ты думаешь?

— Я уже предпочитаю никак не думать! — Никита смятенно развел руками. — Я никого из вас не понимаю.

— Ну, Ник! И меня? — Оля притворно надула губы.

— Тебя в большей степени…

— Ник, ты никогда не отличался церемонностью. Например, просто, без лишних слов, сковывал девушку своими железными руками, как орел добычу, и начинал целовать… Ты настоящий мужчина, я всегда так считала. Только стала забывать. Ник, оставь мне свой телефон. Прямо сейчас. Вот, — торопливо покопавшись в сумочке, она вынула книжку Осеннего, — хотя бы здесь.

Вынимая авторучку, Ник взглядом изобразил вопрос: нужно ли? Оля ответила:

— Вдруг мне будет совсем плохо. Ну… на самый крайний случай. Обещаю.

Никита написал номер.

— Ник!.. — прошептала Оля, пряча книгу. — Я до сих пор ничего не знаю про тебя. Какой ужас! Ни разу спросила… Рядом с тобой я чувствую, какая я гадкая. Прости. Как ты был все эти годы? Кто у тебя есть?.. Чем ты живешь?..

Никита взял Оля за плечи и шутливо встряхнул, улыбаясь: