Гоу-гоу

Осеннему помог случай. Литобъединение, в котором состоит Осенний, стал посещать молодой человек по имени Артур. Они подружились. Осенний стал бывать в доме молодого друга, где познакомился с его матерью, милой и доброй Ольгой, тонкой ценительницей литературы, которой очень понравились стихи опекуна ее сына. Она попросила к себе произведения Осеннего в рукописях, затем стала приглашать автора на, так сказать, обсуждения плодов его эпистолярного творчества. Оценив уровень этих творений, мать Артура признала несправедливым, что Осенний до сих пор не имеет книги. Она убедила мужа посодействовать благому делу. Филимон — добрейший человек, с которым поэт также быстро сдружился, — как заместитель директора отделения банка, занимающийся общими вопросами, посодействовал тому, чтобы у Осеннего появился спонсор. И вот, в результате книга «Зорь медлительный поток» — на презентации, также любезно финансируемой банком, которая пройдет сегодня вечером в ресторане, увидит своих читателей.

Публичное представление сборника стихов Осеннего удалось на славу. В ресторане собралась добрая сотня людей. Из них более половины оказались работниками завода, где некогда трудился автор, Вадим Осенний. Это был сюрприз со стороны Удава, который занимался вопросами организации вечера. По мимике Осеннего было заметно, что сей факт его, если не огорчил, то несколько озадачил. По-видимому, он давно считал себя частью городской богемы и снисходительно относился к своему пролетарскому прошлому. Однако дареному коню в зубы не смотрят, поэтому Осенний после первых же фужеров шампанского окончательно развеселился, что, впрочем, не мешало ему несколько сторониться заводчан и общаться преимущественно с коллегами по творческому союзу, которых на презентации также оказалось достаточно, а также, конечно, с Оля, Артуром и Никитой, чьи места оказались рядом с виновником торжества.

Тамада, почему-то оказавшийся не местным затейником, а конферансье какого-то дома культуры из соседнего города, выстраивал программу так, что ораторы сменяли друг друга с непривычной скоростью. Народ едва успевал закусывать. Каждая не выпитая после тоста доза спиртного объявлялась ядом, а человек, возле которого оказывалась неопустошенная емкость, подвергался шутливому публичному осуждению. Впрочем, ни богема, ни пролетариат не нуждались в сильном упрашивании: выпивали и рвались к микрофону.

Выступали члены творческого союза, которые хвалили Осеннего за молодой задор, за упорство, за новаторство и выражали уверенность в том, что теперь, благодаря книге, читательский спектр мастера ощутимо расширится, и на него обратят взор редакции центральных изданий, и содрогнутся в зависти так называемые писатели из альтернативного творческого союза!..

Коллег нынешних сменяли прошлые, которые вспоминали производственные достижения именинника, уточняли процент перевыполнения плана какого-то года, за что Вадим удостоился благодарности от администрации завода; выражали надежду на то, что бывший ударник, но сейчас признанный поэт, когда нибудь придет в их цех и почитает коллективу стихи, а то и встанет за станок, покажет молодежи, где раки зимуют!..

Телевизионные съемки вел никому не известный коллектив, по всей видимости, из того же загородного дома культуры, что и конферансье, судя по тому, как он к ним запросто обращался.

Удав то исчезал надолго, то появлялся неожиданно, чтобы опять, также вдруг, пропасть из поля зрения Никиты. Иногда Удава все же подлавливал Осенний, мучил его в своих панибратских объятиях, и, преодолевая сопротивление, лобызал, норовя в губы.

Оля то и дело пылко поздравляла Осеннего, иногда дарила ему теплый сестринский поцелуй в щеку. Осенний благодарно прижимал ладони Оля к груди, а затем, шепча одно и то же: «Все мои женские образы — это вы, моя богиня!..», — надолго припадал к ним большими влажными губами. Артур мало пил, но беспрестанно аплодировал выступавшим, совершенно не обращая внимания на мать и Осеннего. Никита быстро отошел от этой компании, сблизился с пожилым бухгалтером, хроническим язвенником, которому было тяжело выполнять все требования тамады. Они ушли в фойе и оттуда, потягивая из соломинок безалкогольный коктейль, взятый в баре, мирно беседовали на фотографические темы (бухгалтер оказался страстным фотографом), уделяя торжеству лишь косвенное внимание. Фотограф сетовал на засилье сервиса, который отбивает тягу к творчеству: «Щелкнул автоматической камерой (ни выдержки не надо, ни резкости!), отдал пленку — получил готовые карточки». Никита рассказал ему смешной аэродромный случай из студенческой молодости.

Когда посетители, пришедшие разделить радость автора книги, довелись до соответствующей кондиции, каждому их них были вручены экземпляры нового сборника «Зорь медлительный поток» в глянцевой обложке — оранжево-голубая волнообразная абстракция, которая по замыслу художника, видимо, передавала суть названия. К сборнику прикладывался письменный гарнитур с позолоченными элементами, хрустальная ваза и еще кое-что ценное помельче.