Говядина

— Так он с тобой познакомился до меня, — констатировал Беляк. Почему-то это известие принесло ему чувство обиды, глубоко засевшее в груди. Он не смог скрыть этого, или Зазнайка был очень проницательным, потому что он спросил:

— Ты обиделся на него? Мне не надо было рассказывать.

— Нет, — соврал Беляк. — Просто думаю, почему Старец выбрал меня в ученики, а не тебя.

— Я, наверное, был маленький.

— Иногда, Зазнайка, мне неприятно, что ты такой умный.

Это было сказано не в шутку, как обычно делал Беляк, поэтому Зазнайка молча ушел в пещеру. Ему очень нравилось наблюдать за небом через небольшую дыру, и за это он тоже не нравился Беляку, ведь тот поначалу ужасно боялся тоннеля. Почти весь день учитель и ученик проводили порознь, и только под вечер встречались для того, чтобы поговорить.

Беляк показывал Зазнайке книги, но читать пока не научил. Он совершенно не помнил, как сам начал понимать слова, видеть их смысл сквозь буквы, поэтому не знал, как начать обучение Зазнайки. Пока что они остановились на рассматривании букваря. Ну, и в один из дней, уже давно, Беляк в порыве хорошего настроения рассказал ученику историю из самой интересной книжки.

Сейчас Беляк задумчиво изучал солнечные часы, пока его ученик проводил самое теплое время дня в прохладе пещеры (он даже стал более бледным за этот год). Беляк думал, мог ли он так же не нравиться своему учителю, или это именно с ним что-то не так. Он все еще не мог понять, что люди бывают разные.

Что произошло с ним за это время? Как только он взял в ученики мальчика, он перестал развиваться сам. Может, в этом все дело? Был бы Старец здесь, он бы объяснил. У Беляка снова проснулось в груди то тяжелое чувство, и он вдруг так сильно захотел дать Старцу по морде. Только тот, наверное, давно уже стал мылом. Этим загадочным предметом, который, по всей видимости, очень ценен и дорог. Беляк вздохнул.

Сегодня была пятница. Вот уже больше месяца Беляк выходил каждую пятницу из пещеры и смело смотрел на Хозяев, но они забирали еще меньше говядинцев, чем раньше — одного-двух, и быстро уходили. Беляку не хватало смелости подойти к ним самому, и он каждый раз просто стоял и смотрел на безмолвных тупых существ, которых уводили загадочные черные фигуры, всем своим видом показывающие власть над ними.

Кто они? — в миллионный раз спрашивал себя Беляк, наверное, в миллионный, ведь он не умел считать до миллиона… Он боялся подумать, что под масками скрываются такие же, как он сам, люди, «видящие», почему-то решившие, что имеют право держать его тут, делать из него кусок мяса. Но еще страшнее становилось, когда неуемная фантазия показывала, какими могут быть эти неизвестные лица. Уж лучше пусть они будут людьми. А что, если Старец, и другие учителя до него, не умерли? Что, если…

— Беляк! — вырвал Зазнайка его из раздумий.

Учитель не сразу повернулся. Его пятнадцатилетнее чистое лицо с нависшими бровями было обращено к черным воротам.

— Беляк?

— Чего тебе?

— Ты в пещере… читал? Там написано что-то…

— Ты прочитал?

— Я же не умею, — напугано ответил Зазнайка.

Полгода назад Зазнайка нашел книги в тайнике, но когда спросил о них у Беляка, тот разозлился и сказал, что ему еще рано. Велел вернуть на место и больше не трогать. Загадочное, конечно, притягивает, но Зазнайка был слишком послушным.

— Пошли, — Беляк встал и, пройдя мимо мальчика, потянул его за собой.

Они быстро, спотыкаясь на скользких камнях, прошли в тоннель до того самого места, к которому Беляк не заходил с того дня, как прочитал это послание.

— Видишь эту букву? Это «н». Повтори.

— Н-н-н…

— Это «а». Повтори.

— А-а-а…

— Это «с».

— С-с-с.

— Получается, — Беляк провел по всем трем буквам, — «нас».

— Нас… — не смотря на тихий тон, глаза Зазнайки светились неподдельной радостью.

Через час фраза была прочтена, правда Беляк не был уверен, что ученик запомнил все буквы. Он оставил его в пещере, а сам вышел, чтобы поглядеть который час. Было почти два, и живот Беляка инстинктивно сжался. Безжалостная тень от стрелки часов двигалась к цифре три. Еще минута, еще секунда и ворота заскрипят и откроются. И, как бы неестественно медленно не ползли секунды, это случилось. Чернота разинула свой огромный рот, говядинцы продолжали есть, не пользуясь руками, а сердце Беляка колотилось уже не в груди, а в горле. Он старательно сглотнул, чтобы вернуть орган на место, но это не помогало.

Тонкие блестящие фигуры, четыре, как и положено, размеренно вошли в загон и разошлись в разные стороны. Один, самый расторопный, — Беляк его давно приметил, догадываясь, что Мясники приходят одни и те же, — уже тащил толстого говядинца к воротам. Это голое полуживотное даже не отвлеклось от жевания мяса, пока его тащили; он еле перебирал грязными толстыми ногами. Беляк содрогнулся.

В тоннеле послышался плеск, и вскоре Зазнайка появился на пороге темной пещеры.

— Беляк, сядь, тебя же заметят! — шепотом сказал мальчик. Он был напуган и расстроен.

— Не выходи из пещеры!

— Ты ведь не уйдешь как он?