Говори со мной по-итальянски

Я же без ума была от этого человека, а сейчас мне хочется, чтобы он ушел.

— Серьезно, Алистер. Говори, зачем пришел.

Он разводит руки в стороны, улыбка его делается ещё шире.

Склоняет голову набок и театрально изгибает одну бровь. Под светом фонаря — его серые глаза блестят. Мне не перестала нравиться его внешность, просто теперь я не считаю его самым лучшим парнем на планете. Однако его привлекательное лицо и тело трудно не заметить. А значит, девочек у него немало.

Для чего ему я?

— Ты не отвечаешь на мои сообщения, не отвечаешь на мои звонки. Избегаешь меня в университете. И воспользовавшись своими связями, я узнал, где ты живешь.

— И решил ждать в машине, пока я не покажусь около своего дома?

Он толкается вперед, вскинув в моем направлении указательный палец.

— Именно!

Затем Шеридан выпрямляется, прячет ладони в карманах модных бежевых брюк, но продолжает изучать меня своими стальными глазами. Мне это, в конечном счете, надоедает. Я делаю шаг вперед, чтобы дотянуться до домофона, но Алистер тороплив: он встает передо мной, блокируя путь.

— Ну, что тебе нужно? — устало вздыхаю я, коснувшись одной рукой края сумки.

— Легендарная вечеринка осталась без своего хозяина,-

загадочно шепчет он.

Его шепот ставит меня в неловкое положение. А слова удивляют.

— Что?

— Моя вечеринка, — парень указывает на себя, — сейчас контролируется друзьями, но хозяин ей тоже необходим.

Я фыркаю, рассмеявшись Алистеру лицо. — Легендарная… Ты чрезвычайно скромен!

— Ты просто никогда не была на приемах, которые устраиваю я.

Шеридан ничего не знает о том, что хвастовство — это некрасиво.

— Разве мама не говорила тебе, что девушкам нравятся благопристойные мужчины? Мы не любим самохвальства.

После этих слов я вновь делаю попытку зайти внутрь, но

Шеридан выкидывает руку вперед, пригвождая ладонь к стене у самой входной двери.

— Посредственность, — сморщив нос, комментирует он, — это скучно.

Я начинаю припоминать о том, когда у него должен был пройти «прием».

— Разве твоя вечеринка не планировалась завтра?

— А-а-а, — протягивает он, улыбаясь и заметно расслабляясь, — значит, ты все-таки читала мои месседжи?

Ничего на это не ответив, я делаю очередную попытку избавиться от Алистера, но этот черт вовсе не прост. Он обходит меня и встает перед дверью, в которую входят соседи с моего этажа. Они здороваются со мной, поглядывая на собеседника с подозрением.

— Здесь не любят таких, как ты, — проведя взглядом мужчину и женщину, скрывшихся в подъезде, цепляюсь за возможность напугать ирландца.

Он сводит брови у переносицы, желая, вероятно понять смысл моих слов. И эта его, как он считает, пленительная ухмылка не исчезает ни на миг. Как и следовало, меня она начинает раздражать. Как, впрочем, и он сам.

— Каких — таких? — встав в позу, интересуется Алистер.

— Шумных. Надоедливых. Вызывающих опасение. Будь осторожным — за тобой полиция в два счета приедет, если жители дома захотят этого.

Выражение физиономии Шеридана трансформируется. Я едва могу сдержать смех. Вместо этого откашливаюсь в кулак, и прячу за ним улыбку. Он тупит взглядом, что-то обдумывая, но потом нервная усмешка дает о себе знать.

— Вообще-то, я не должен попадаться на глаза полиции. Отец меня убьет.

Почувствовав себя лидером ситуации, я отодвигаю Алистера и, благо, подбираюсь к домофону.

— А за бурную «легендарную» вечеринку он тебя не убьет?

Но проигнорировав мой последний вопрос, ирландец просовывает руку, задерживая дверь, когда я уже оказалась внутри. Я удивленно рассматриваю его лицо, отмечая, то он озабочен и встревожен чем-то.

— Слушай, я обещал друзьям, что привезу тебя…

Не давая ему договорить, толкая парня в грудь.

— Ты — что?! Какого хр*на тебе нужно? Доказать, что крутой?

— Ева, все не так, как…

— Все так! — Сержусь — и слова мои звучать громче положенного. — Поспорил со своими друзьями, что сможешь затащить меня на убогий праздник? Мне не нужно это. Я все ещё помню, как ты обращался со мной в нашу первую встречу.

— Ева…

— Я в тебе ошибалась. Ты стоял тут передо мной, выглядел милым, хотел казаться интересным и остроумным, и я подумала всего на одну секунду: у нас ничего не выйдет, но вдруг мы сможем стать друзьями? А потом ты признаешься мне, что твой приезд сюда — результат пари, Алистер.

Ему нечего на это сказать. Великолепно. Я хочу, чтобы он молчал. Еще какое-то время стою вот так: одна нога в подъезде, другая — на крыльце, и больше не желая смотреть на Шеридана, ощущающего себя виноватым придурком, закрываю дверь, но перед этим я говорю ему:

— Ты проиграл спор.

Несусь к лифту и вызываю его. Смешанные чувства правят во мне. Царствуют. Управляют мною. И это очень плохо, поскольку они мешают мне здраво мыслить. Я убираю волосы с лица, когда створки кабины открываются. Внутри нее рассматриваю себя в зеркале, выдыхая. Все в порядке — это просто неприятный случай, которых в моей жизни еще будет много. Я не верю, что она так кардинально изменилась в короткие сроки. Нужно ли мне остаться наедине и взглянуть на нее со стороны?

Пожалуй.