Говорят женщины

Мой список лениво заваливается (list – listless – list). Этимологическое происхождение: liste (средне-англ.) означает «желание». Отсюда же и слово listen (слушать) [8].

Но вот я слышу голоса, кто-то поднимается по лестнице. На сеновал взобрались девушки, Аутье и Нейтье. Они с изумлением на меня смотрят. Прячьтесь, быстро, говорят они.

7 июня Август Эпп, после собрания

Пока я, спрятавшись, сижу в тюке с сеном:

На сеновале появились братья Кооп. У них на удивление низкие, мужские, взволнованные голоса. Аутье и Нейтье заговорили с мальчиками – тихо, со смехом, прерывисто дыша. Изнутри тюка я плохо слышал, в уши налезла сухая трава. Юноши и девушки легли попарно в углу сеновала, напротив меня, под самыми низкими стропилами. Стали целоваться. Девушки смеялись. Что-то бормотали. Велели юношам закрыть глаза. Затем наступила тишина. Я ничего не слышал. Ничего не видел. Потом услышал знакомый голос. Саломея.

Приближающиеся шаги. С лица кто-то смахнул сено. Саломея!

Она велела мне вылезать из тюка.

Я выполз на четвереньках, боясь того, что увижу.

Аутье и Нейтье стояли рядом с Саломеей и, глядя на меня, вытаскивали из волос сено. Головы непокрыты, волосы спутаны. Платки они элегантно повязали на запястья, белые носки скатали на щиколотках. За ними неподвижно лежали братья Кооп – спящие или мертвые. Я вопросительно посмотрел на Саломею.

Она сказала, что вырубила их белладонной. Что подговорила девочек, Аутье и Нейтье, пообещать Коопам близость, заманить на сеновал и пошуметь, так она сможет незаметно прокрасться. И теперь братья Кооп не смогут добраться до города и донести на женщин.

Саломея велела девушкам идти к повозкам, которые ждали за школой. Пора было уходить.

Девушки робко помахали мне на прощанье. До свидания, господин Эпп, через плечо сказали они. Спустились вниз по лестнице и с ликующим смехом побежали прочь от сарая, прочь из Молочны.

А где Аарон? – спросил я у Саломеи.

Она ответила, что нашла его, он уже в повозке, ждет.

Ты убедила его уйти? – спросил я.

Нет, сказала она, я тоже воспользовалась белладонной.

У меня широко открылись глаза. Я начал что-то говорить.

Мне пришлось, сказала Саломея, он не может здесь остаться. Все равно как если бы я схватила спящего ребенка и вынесла из горящего дома.

Так ли? – спросил я. – А если он передумает?

Саломея замотала головой. Тогда будет уже поздно, сказала она, мы уже уйдем. Он пойдет со мной. Мой ребенок.

Я кивнул.

Она сказала мне, что вырубила белладонной и Янц-со-Шрамом. Пришлось, повторила она. Она собиралась в город сказать мужчинам.

Разве она знает дорогу? – спросил я.

Нет, ответила Саломея, конечно, нет.

Но тогда угроза пустая, сказал я. Белладонна была не нужна.

Я испугалась, сказала Саломея, наш воин, наш капитан.

Я хотел сказать ей, что, если Аарон все-таки опять убежит от нее и вернется в Молочну, я за ним присмотрю. Я буду ему споспешествовать, как у нас говорят.

Саломее надо было идти. Вместо Аарона она попросила меня присмотреть за братьями Кооп. Они должны оставаться без сознания семь-восемь часов, чтобы женщинам хватило времени уйти из Молочны. Саломея протянула мне коробку со спреем белладонны.

Если они проснутся слишком рано, добавь, сказала она. Но не дай бог старейшины найдут это у тебя. Саломея рассмеялась.

Где ты ее взяла? – спросил я.

Белладонна всегда хранится в коровнике у Петерса, ответила она.

В коровнике у Петерса? – переспросил я. (Это хорошо или плохо, что белладонна находится в ведении Петерса?)

Саломея повернулась и пошла к лестнице. До свидания, Август, сказала она.

Я попросил ее подождать еще минутку. Подошел к ней и положил ладонь на полную руку, выше локтя. Она не дрогнула и выдержала мой пристальный взгляд.

Пожалуйста, позаботься об Оуне и ее ребенке, сказал я.

Саломея кивнула и обещала. Оуна ей сестра, ее кровь, а заодно и ребенок.

Саломея начала спускаться. Нам правда нужно торопиться, сказала она.

Но вы не бежите, сказал я. Вы не крысы, удирающие из горящего здания.

Саломея опять рассмеялась. Верно, сказала она. Мы просто решили уйти.

«Но не Аарон», хотел сказать я. Саломея, сказал я.

Что еще, Август? Разве ты не видишь, я уже ухожу. Она рассмеялась.

Не возвращайся, сказал я. И никто из вас пусть не возвращается.

Она снова рассмеялась и кивнула. Она будет скучать по мне, я хороший учитель и у меня в волосах сено, сказала Саломея.

О, подожди! – крикнул я.

Август! – раздраженно ответила Саломея.

Я бросился к столу, к куску фанеры, схватил свои блокноты, протоколы и побежал обратно к лестнице.

Пожалуйста, передай Оуне, сказал я.

Но ты же знаешь, она не умеет читать, сказала Саломея. Что ей с ними делать? Пустить на растопку?

Их прочтет ее ребенок, сказал я. Пусть она их сохранит, пусть не пускает на растопку.

Саломея опять рассмеялась. Я не понимал, как много она смеется, как и ее мать, как и все женщины Молочны. Они копят дыхание для смеха.

Если только нам будет чем растапливать, сказала Саломея.