Говорят женщины

Корнелиус и его мать могут передумать, уверяет Агата девушек. Может, они присоединятся к нам в другом месте.

Нет, говорит Мариша, не присоединятся, это будет невозможно. После возвращения мужчин ни одна женщина не сможет уйти из колонии. И Мариша обращается к Аутье и Нейтье. Когда-нибудь вы увидитесь с Корнелиусом на небесах, говорит она, и тогда он будет ходить. Он побежит вам навстречу, и вы обниметесь.

Девушки робко кивают. (Мне кажется, меньше всего они думали об объятиях с Корнелиусом.)

Агата опирается руками о стол и спрашивает: Мельвин, ты тоже готов ехать?

Мельвин не отвечает. Женщины ждут.

Нет, говорит наконец Мельвин. Не готов.

Женщины шумно выражают тревогу, некоторые хотят что-то сказать.

Мельвин говорит: Но я пойду с вами.

Женщины улыбаются и с облегчением вздыхают. Грета спрашивает: Так кто же из нас в конце концов скажет, что мы готовы?

Я, отвечает Саломея.

Мельвин, говорит Агата, пожалуйста, возвращайся к детям и жди с ними на залежном поле около школы.

Она советует Мельвину занять детей какой-нибудь игрой, например, в Летучего Голландца, и посматривать на коровью тропу, идущую вдоль поля. Там, уходя из Молочны, их найдут женщины. У нас будет по меньшей мере десять повозок и лошадей к ним, говорит Агата.

Включая Рут и Черил, говорит Грета.

Да черт с ними, мама, пожалуйста, говорит Мариша. (Мы с Оуной едва заметно переглядываемся. Мне кажется, она напугана вспышкой не меньше моего. Но Грета просто ненадолго закрывает глаза и опускает подбородок.)

Самые сильные из нас, говорит Агата, пойдут рядом с повозками вместе с животными, в том числе жеребятами, которые послужат нам тягловыми мулами, и детьми, если те не угомонятся и захотят скакать впереди.

Оуна улыбается и повторяет: Скакать впереди.

Мельвин кивает и говорит Саломее: Твой Аарон пропал.

Саломея смотрит на Мельвина, на остальных женщин. Встает. Что? – спрашивает она. – Что ты хочешь сказать?

Он не пришел на летнюю кухню обедать вместе с другими детьми, отвечает Мельвин.

Но это не означает, что он пропал, говорит Саломея и идет к окну. Я попросила его подготовить упряжки, говорит она, напоить лошадей, разгладить им потники и почистить копыта. Так он, наверно, на конюшне. Он не пропал.

Мельвин говорит окну.

Я не слышу его слов.

Саломея берет Мельвина за руку. Обращайся ко мне, говорит она. Не к окну. Пожалуйста. Я не сделаю тебе ничего плохого. Я тебе не враг!

Но Мельвин боится Саломеи и пятится назад.

Тебе надо успокоиться, говорит Агата Саломее и обращается к Мельвину. Все в порядке, с тобой ничего не случится, говорит она. Аарон найдется.

Но мы сейчас уходим, скоро, говорит Саломея. Я без него не пойду.

Всего минуту назад Саломея уверяла, что готова идти, едва сдерживаясь, напоминает Мариша. Мы все кого-то оставляем. Грустно, тяжело. Ты в каком-то особом положении, тебе надо давать разрешение закатывать тут истерику?

Саломея спускается по лестнице.

Мельвин шепчет, опять обращаясь к окну. Дети сказали мне, говорит она, что Аарон не хочет уходить, что считает идиотизмом уходить с маленькими детьми и женщинами.

Саломея спустилась с лестницы на пол сарая. Спрыгнула со срединной перекладины. Мы слышим стук.

Саломея, вернись! – кричит Агата.

Оуна тоже кричит Саломее: Аарон найдется. Он, конечно, пойдет с нами.

Мельвин неподвижно стоит у окна, говорит. Саломея бежит, говорит он, юбка развевается, она наклонилась от ветра, поднимает пыль.

Надо сохранять спокойствие, умоляет Агата женщин. Саломея вернется, говорит она. Она найдет Аарона и убедит его пойти с нами. Мельвин, ступай к детям, отведи их на поле, чтобы поиграли.

А если ей не удастся убедить Аарона? – спрашивает Оуна. – Без него она не пойдет. Что тогда будет с Мип?

Агата кивает. У нас возникли проблемы, признает она. Дай подумать.

Может, Саломея позволит мне как временному опекуну взять Мип, говорит Оуна.

Слова расплываются у меня на странице.

Женщины говорят слишком быстро, я не успеваю. Они составляют план.

Нам списки ни к чему, говорит мне Агата, но я все-таки должен поспевать и написать как можно больше списков, а мальчики постарше, вроде Аарона, если он найдется и пойдет с женщинами, смогут их нам прочитать.

Какие списки? – спрашиваю я у Агаты.

Добрых дел, отвечает она, воспоминаний, планов. Все, что, по-твоему, входит в хороший список, пожалуйста, записывай. Она смеется. (Под смехом ее дыхание прерывистое, затрудненное.) Спасибо за твои труды, Август, говорит Агата. Йон и Моника гордились бы тобой. (Это имена моих родителей, отлученных много лет назад, умерших, пропавших. Долгая история, но хорошо известная жителям Молочны.) Да благословит тебя Бог.

Слезы текут по моему лицу. Конечно, я составлю список.

Женщины встают, собираясь уходить с сеновала.

Агата тяжело дышит, и Оуна смотрит на нее с беспокойством. Мама, говорит она, путешествие будет трудное, опасное.

Агата смеется. Я знаю, говорит она и добавляет: Сей день сотворил Господь. Возрадуемся и возвеселимся в оный! Затем тихо обращается к Оуне: Меня похоронят не в Молочне. Помоги мне сесть в повозку, и я умру в пути.