Говорит Древний Египет

Как-то раз мы всем двором по обычаю ловили орикса[34], чтобы пожертвовать богам пустыни. Уменьшить мировой хаос и упрочить миропорядок. (Кстати, возможно, у козла отпущения торчат рожки именно нашего орикса.) Так вот, я во время жертвоприношения запнулась, сильно упала и напрочь снесла коленки. Кричала и никого к себе не подпускала. А ты, Аменмес, успокоил меня, промыл кровоточащие раны, приложил целебные листья и над каждой ногой прочел молитву Сехмет, изгоняющую боль. Потом до конца церемонии держал меня на плечах.

Я помню тебя, принцесса Нефрубити, младшенькая сестра моя! Та, что всегда придумывала хорошие окончания нашим страшным снам… Уаджмес своими руками сделал для тебя – мертвой невесты своей – подарок. Деревянный саркофаг для любимой ручной газели. Чтоб ты с ней не расставалась в полях Иалу.

Когда ладья моей сестренки причалила к западному берегу, уже я стала готовиться к браку с Уаджмесом, наследным принцем – будущим фараоном. Была ли рада? Нет! Не проходило и дня без слез о Нефрубити.

Через год после смерти принцессы мой брат и жених проснулся абсолютно весь покрытый красными струпьями. И когда начался разлив, присоединился к ушедшей невесте у престола Осириса.

На родителей было страшно смотреть. А я стала нареченной последнего живого принца – весельчака Аменмеса – нового наследника трона.

Угадай, что случилось через год? Правильно… Аменмес, к ужасу мамы, тоже стал расчесывать грудь. И за неделю оказался в объятиях Анубиса, несмотря на обряды жрецов.

Я – последний живой ребенок – так сильно напоминала царице Яхмес потерянных детей, что она от горя целый год не говорила со мной. А мне было только 10 лет, читатель!

Наконец, родители, которых подточило горе, ушли в загробный мир. Ведь смерть царских отпрысков – не личное дело правителя, а угроза благополучию страны!

А я в 12 лет разделила трон с занудой Тутмосом II, которого родила моя тетя. Что-то противоестественное есть в том, чтоб сочетаться браком с парнем, которого произвела на свет не твоя мать! В общем, Тутмос – это полумера. Полупринц в полусандалиях.

Так что, когда слышу нашу считалочку из детства про братьев Хормесут, хочется плакать.

Но не будем о грустном. Лучше поговорим об устройстве гробниц, где коротают вечность части человеческой души.

Что же такое – древнеегипетская гробница? Это капсула для трансформации ушедшего к новому жизненному циклу. Поэтому вход в нее грамотнее называть выходом. Ведь он делается не для живых, а для умерших.

После смерти тонкая сущность Ба отделяется от тела и через ложную дверь выбирается в жуткие лабиринты загробного мира – искать зал суда Осириса.

Тут людей XXI века ждет проблема. У вас же нет инструкции в виде Книги мертвых. Вы не знаете, куда идти. Не знаете имена злющих духов-охранителей, чтоб их обезвредить. Я даже не уверена, что добрый проводник Анубис приходит на помощь адептам чужой религии в этом страшном квесте.

Тонкая сущность должна покинуть погребальную камеру через северный выход. Взглянуть на околополярные звезды, которые всегда видны на вечном небе. И найти путь в загробный мир. Его мы называем Дуат.

В детстве я не предполагала, что стану царем, а не царицей. Думала, что после смерти меня забальзамируют в особой позе – правая рука вытянута вдоль тела, а левая – прижата к груди (это поза для мумии умершей коронованной дамы). Жаркими ночами в спальне я прижимала вспотевшие ладони к телу, подражая мумиям цариц и представляла себя в роскошной гробнице под золотой маской. Представляла, как мой пока нерожденный старший сын станет жрецом заупокойного культа и, обмотанный в шкуру тигра, принесет мне дары. Еще не знала, что сына у меня не будет.

Ну да ладно! Прочь горькие мысли! Лучше расскажу о наших богинях-защитницах, без которых не обходится похоронный обряд. Нефтида всегда стоит в изголовье покойного, а Исида в изножье. Ибо Исида – путеводная звезда. Обеих во время заупокойных мистерий изображают жрицы заупокойного культа в беленьких головных уборах афнет.

Крылышки богинь-защитниц частенько нарисованы на внутренней крышке первого саркофага. Чтоб обнимали и овевали усопшего дуновением жизни.

И да, у правителей, как правило, было несколько саркофагов. Эдакая золотая матрешка. Один гроб в другом, другой в третьем…

Многие ошибочно считают царскими любые древнеегипетские саркофаги, имеющие стилизованную бороду. Однако не все то фараон, что с бородкой. Позолоченный бородатый гроб может иметь, к примеру, жрец. Который ни разу не правитель.

Зажиточного горожанина в некрополь перевозит процессия из нескольких лодок. На первой плывет важный Херихеб – жрец-чтец, начитывающий на мумию заупокойные молитвы. В следующей лодочке рыдает вдова покойного, хозяйка его осиротевшего дома. Волосы ее посыпаны прахом. А траурное голубое платье разодрано в знак горя.