Говорит и показывает Россия

Задача Бородая заключалась в том, чтобы разогреть ситуацию в Донбассе и спровоцировать цепную реакцию сепаратизма в других областях на востоке Украины. Назвали этот проект “Русская Весна” – по аналогии с “Арабской Весной”. Путин заговорил о “русском мире” и о Новороссии, использовав старый исторический термин, который относился к южным землям Российской империи. Туда входили обширные территории современной Украины, в том числе Одесская область, но, что курьезно, не входил сам Донецк, столица Донбасса. Россия начала тайно переправлять в Донецк деньги, оружие и провокаторов. В результате небольшая группа, состоящая из местных криминальных авторитетов, аферистов и радикально настроенных люмпенов, захватила здание местной администрации, которое вскоре превратилось не столько в революционный штаб, сколько в дурно пахнущий и захламленный сквот. Конфликт в Донецке тлел, но не разгорался. Для массового сепаратистского движения не хватало зажигательного материала и горючего. Весной 2014 года таким “зажигательным материалом” стало вторжение в небольшой город Славянск отряда Игоря Гиркина (Стрелкова). Гиркин, взявший себе псевдоним Стрелков, работал с Бородаем в Крыму и имел большой боевой опыт: в начале 1990-х он воевал в Приднестровье, потом в Боснии, на стороне сербской армии, и, наконец, в Чечне, где на его счету было несколько “исчезновений” (тайных казней) жителей республики, подозреваемых в пособничестве боевикам. Он утверждал, что раньше служил в ФСБ. Но, что гораздо важнее, он страстно увлекался историческими реконструкциями прошлых войн. Гиркин, выпускник Историко-архивного института, состоял в одном из клубов реконструкторов, которые наряжались в исторические костюмы и разыгрывали театральные представления, воспроизводившие знаменитые сражения прошлого. Особенно привлекала Стрелкова гражданская война 1917–1922 годов: в ней он играл роль офицера-белогвардейца. Сценарии последних военно-исторических игр, в которых он участвовал, имели отношение к действиям русской Добровольческой армии на юго-востоке Украины в 1920 году. Летом 2014-го у Стрелкова появился шанс “поиграть” в российскую гражданскую войну с применением настоящего, а не бутафорского оружия.

В апреле 2014 года Стрелков с отрядом, поддерживаемым российским спецназом. нелегально пересек государственную границу Украины и вошел в Славянск, где первым делом захватил здание администрации, местный телецентр и, в качестве надежного укрытия, здание психиатрической больницы. Как рассказывал впоследствии Гиркин, в его распоряжении на момент входа в Славянск были 62 автомата и 62 пистолета. Правда, была еще пара танков, которые Гиркин для “поддержания боевого духа” пускал по городу по ночам, имитируя присутствие большой группировки войск. Расчет был на крымский вариант и на ввод российской армии, но он не оправдался: боеприпасов не подвезли, регулярные войска в город не вошли. Украинские военные вскоре выбили отряд Гиркина из Славянска. Но это вторжение сыграло свою роль, и через несколько дней вооруженные сепаратистские конфликты разгорелись на всем юго-востоке Украины. Во многих населенных пунктах украинское вещание отключили от эфира, оставив только российские телеканалы.

Российское телевидение вообще сыграло ключевую роль в событиях в Украине. Информационная война, которая велась в основном силами телевидения, приводила к реальным жертвам и разрушениям. Войны и раньше транслировали по телевидению. Но еще никогда война не начиналась, а территория не захватывалась посредством телевидения и пропаганды. Роль военных сводилась к тому, чтобы поддерживать телевизионную картинку гражданской войны в Украине и отражать попытки украинской армии взять территорию своей страны под контроль. Российские СМИ уже не просто искажали реальность – они изобретали ее: использовали поддельную видеосъемку, передергивали цитаты, привлекали актеров (бывало даже, что один и тот же актер разыгрывал для одного канала жертву, а для другого – агрессора). “Наша психика устроена так, что только художественная форма способна объяснить время [в которое мы живем]”, – сказал однажды Эрнст[455].