Читаем Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку полностью

В 1920–1924 гг. имели место попытки создания особого типа жилого дома для сливаемых воедино города и деревни согласно идеологическому призыву о «стирании различий» между ними. Как правило, подобные проекты исходили из соображений о полной ликвидации «сельских черт» и превращении крестьянского жилища в дом городского типа. Эти проекты, именуемые «жилищем пролетария», по степени благоустройства были приближены к городскому виду (проектировались с ванными, теплыми туалетами), а по наличию участка земли для сада и огорода, а также надворных построек для домашней живности – к сельскому (пригородному) жилищу. Подобные проекты «жилища пролетария» разрабатывали архитекторы М. Тверской (рис. 124) – в 1920 г.; В. Г. Гельфрейх (рис. 125) – в 1921 г. В 1922–1924 гг. аналогичные проекты разрабатывали Н. В. Марковников, И. А. Голосов, А. З. Гринберг, Б. М. Великовский, И. А. Фомин, А. В. Щусев, И. В. Жолтовский и др. (рис. 126–131). В 1924 г. подобные жилые дома особнякового типа для рабочих в поселке при гидроэлектростанции в Сормове проектировал Г. Б. Бархин. Дома проектировались двухквартирными, одно– и двухэтажными (с квартирами в двух уровнях), с мансардным этажом (рис. 132). В этих проектах отчетливо воплощались дореволюционные представления архитекторов о нормальном и комфортабельном жилище, а также стремление «учесть местный характер, базируясь на местных формах архитектуры и своеобразных обычаях». В первой половине 1920-х гг. активную деятельность по проектированию отдельно стоящих одноквартирных домов для ведомственных поселков осуществляло акционерное общество «Стандартстрой» (рис. 133–135). Эти дома на фоне остальной (муниципальной) застройки представляли собой полноценное комфортабельное, элитное жилище, группируемое в обособленные поселки. В качестве примера можно привести поселок Квартирохозяин, построенный в Москве на Ямском поле в 1922–1924 гг. (рис. 136).


Рис. 124. Жилище для пролетариев. 2-этажный дом на 4 квартиры с участками. Проект. Арх. М. Тверской. 1920


Рис. 125. «Жилище пролетария». Конкурсный проект. План. Арх. В. Г. Гельфрейх. 1921



Рис. 126. Дом для рабочего на одну семью. Проект. Арх. И. А. Фомин. 1920-е


Рис. 127. Дом для рабочих на две квартиры. Проект. Арх. Голосов. Не позже 1924


Рис. 128. Дом для рабочих на одну семью. Проект. Арх. Голосов. Не позже 1924


Рис. 129. Дом для рабочих на одну семью. Проект. Арх. Н. В. Марковников. Не позже 1924


Рис. 130. Дом для рабочих на одну семью. Проект. Арх. Голосов. Не позже 1924



Рис. 131. Дом для рабочих на две квартиры. Проект. Фасад, план. Арх. (гражд. инж.) Л. Б. Великовский. Арх. – худ. А. З. Гринберг. Не позже 1924


Рис. 132. Жилой 8-квартирный дом для рабочих при гидроэлектростанции в Сормове. Конкурсный проект. 2-я премия. Фасад, планы этажей. Арх. Г. Б. Бархин. 1924


Рис. 133. Дом для рабочих на одну квартиру. Стандартстрой. Проект (не позднее 1924). Перспектива. План


Рис. 134. Одноквартирный дом с индивидуальным участком. Стандартстрой. Перспектива. Проект. Не позднее 1924


Рис. 135. Типовой жилой дом. Стандартстрой. 1923–1924


Рис. 136. Поселок Квартирохозяин. Москва, Ямское поле. Стандартстрой. 1923–1924


Проектирование в первой половине 1920-х гг. жилищ для рабочих поселков велось также и по линии домов блокированного типа. В частности, Комитетом содействия рабочему строительству в Ростове-на-Дону разрабатывалась серия проектов попарно блокированных домов, предназначенных для индивидуального заселения. Дома компоновались по два или по четыре. Это делалось в целях взаимного утепления стен, примыкавших друг к другу блокированных домов и, соответственно, экономии средств на отопление, а также упрощения работ по рациональной планировке дома, потому что подобный прием позволял «отрывать» жилые комнаты от печи и располагать их не только вокруг нее, но также и у той стены, которая являлась общей для двух домов и поэтому была относительно теплой. Из тех же соображений – уменьшения теплопотерь за счет общей стенки – проектировались двухквартирные дома. Проекты включали довольно широкий набор различных помещений – часто такой же, как в односемейных домах. Эти проекты были частично реализованы. В качестве примера можно привести группу 2-квартирных одноэтажных жилых домов, спроектированных (ориентировочно) в 1924–1925 гг. и возведенных в 1926–1927 гг. в поселке при карбидном заводе в Макеевке (рис. 137).


Рис. 137. Макеевка. Группа 2-квартирных одноэтажных домов с индивидуальными участками. Проект (не позднее 1925). Строительство – 1926–1927


Рис. 138. Типовой проект застройки участка двухквартирного жилого дома в рабочем поселке. 1920-е


Перейти на страницу:

Все книги серии Studia Urbanica

Собственная логика городов. Новые подходы в урбанистике
Собственная логика городов. Новые подходы в урбанистике

Книга стала итогом ряда междисциплинарных исследований, объединенных концепцией «собственной логики городов», которая предлагает альтернативу устоявшейся традиции рассматривать город преимущественно как зеркало социальных процессов. «Собственная логика городов» – это подход, демонстрирующий, как возможно сфокусироваться на своеобразии и гетерогенности отдельных городов, для того чтобы устанавливать специфические закономерности, связанные с отличиями одного города от другого, опираясь на собственную «логику» каждого из них. Вопрос о теоретических инструментах, позволяющих описывать подобные закономерности, становится в книге предметом критической дискуссии. В частности, авторы обсуждают и используют такие понятия, как «городской габитус», «воображаемое города», городские «ландшафты знания» и др. Особое внимание в этой связи уделяется сравнительной перспективе и различным типам отношений между городами. В качестве примеров в книге сопоставляется ряд европейских городов – таких как Берлин и Йена, Франкфурт и Гамбург, Шеффилд и Манчестер. Отдельно рассматриваются африканские города с точки зрения их «собственной логики».

Коллектив авторов , Мартина Лёв , Хельмут Беркинг

Скульптура и архитектура
Социальная справедливость и город
Социальная справедливость и город

Перед читателем одна из классических работ Д. Харви, авторитетнейшего англо-американского географа, одного из основоположников «радикальной географии», лауреата Премии Вотрена Люда (1995), которую считают Нобелевской премией по географии. Книга представляет собой редкий пример не просто экономического, но политэкономического исследования оснований и особенностей городского развития. И хотя автор опирается на анализ процессов, имевших место в США и Западной Европе в 1960–1970-х годах XX века, его наблюдения полувековой давности более чем актуальны для ситуации сегодняшней России. Работы Харви, тесно связанные с идеями левых интеллектуалов (прежде всего французских) середины 1960-х, сильнейшим образом повлияли на англосаксонскую традицию исследования города в XX веке.

Дэвид Харви

Обществознание, социология
Не-места. Введение в антропологию гипермодерна
Не-места. Введение в антропологию гипермодерна

Работа Марка Оже принадлежит к известной в социальной философии и антропологии традиции, посвященной поиску взаимосвязей между физическим, символическим и социальным пространствами. Автор пытается переосмыслить ее в контексте не просто вызовов XX века, но эпохи, которую он именует «гипермодерном». Гипермодерн для Оже характеризуется чрезмерной избыточностью времени и пространств и особыми коллизиями личности, переживающей серьезные трансформации. Поднимаемые автором вопросы не только остроактуальны, но и способны обнажить новые пласты смыслов – интуитивно знакомые, но давно не замечаемые, позволяющие лучше понять стремительно меняющийся мир гипермодерна. Марк Оже – директор по научной работе (directeur d'études) в Высшей школе социальных наук, которой он руководил с 1985 по 1995 год.

Марк Оже

Культурология / Философия / Образование и наука
Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку
Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку

Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.

Марк Григорьевич Меерович

Скульптура и архитектура

Похожие книги

Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917
Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917

В окрестностях Петербурга за 200 лет его имперской истории сформировалось настоящее созвездие императорских резиденций. Одни из них, например Петергоф, несмотря на колоссальные потери военных лет, продолжают блистать всеми красками. Другие, например Ропша, практически утрачены. Третьи находятся в тени своих блестящих соседей. К последним относится Александровский дворец Царского Села. Вместе с тем Александровский дворец занимает особое место среди пригородных императорских резиденций и в первую очередь потому, что на его стены лег отсвет трагической судьбы последней императорской семьи – семьи Николая II. Именно из этого дворца семью увезли рано утром 1 августа 1917 г. в Сибирь, откуда им не суждено было вернуться… Сегодня дворец живет новой жизнью. Действует постоянная экспозиция, рассказывающая о его истории и хозяевах. Осваивается музейное пространство второго этажа и подвала, реставрируются и открываются новые парадные залы… Множество людей, не являясь профессиональными искусствоведами или историками, прекрасно знают и любят Александровский дворец. Эта книга с ее бесчисленными подробностями и деталями обращена к ним.

Игорь Викторович Зимин

Скульптура и архитектура