Градус любви

Руби Грейс захихикала еще громче, когда я перевернул ее, поцеловав в шею и держа ее руки над головой. И всю оставшуюся ночь, до самого утра, мы скрепляли наши клятвы единением тел, душ, биением сердца.

Что вам приходит на ум при слове «Теннесси»?

Может, первое, что возникает в мыслях – кантри-музыка. Возможно, вы даже видите яркие огни Нэшвилла, слышите, как в барах играют различные группы, а на улице их музыка сливается в прекрасную симфонию. Или думаете об Элвисе, Грейсленде, Долливуде и других достопримечательностях. Может, чувствуете очарование «Грэнд Ол Опри» или восхищаетесь Залом славы и музеем кантри, ощущаете, как история оживает на Бил-стрит в Мемфисе.

Возможно, вы вспоминаете о Грейт-Смоки-Маунтинс, свежем воздухе и хайкинге, о величественных видах и долгих выходных в лесных коттеджах. Может, закрываете глаза и видите белоснежные пики гор, слышите трель пеночки-певуна, ощущаете свежий аромат сосны и дуба.

Или думаете о виски, как раньше думал я.

Но после этого лета Теннесси пробуждал в моих мыслях только одно воспоминание.

О девушке.

Нет, о женщине.

Той, что за шесть коротких недель перевернула мой мир с ног на голову. Той, что устроила в Стратфорде самый крупный скандал, который видел город со времен пожара на винокурне. Той, что изменит мир, потому что ей суждено это сделать.

И той, с которой я проведу вечность.

Ну что за везучий сукин сын.

Эпилог Ноа

Спустя четыре месяца

Еще раз спасибо, что пригласили на День благодарения, – сказала маме Руби Грейс, помогая убирать со стола. – И за то, что вы сделали для меня чуть раньше.

– Шутишь? – складывая тарелки, спросила мама. – Я много лет была за этим столом единственной женщиной. Это счастье, что кто-то теперь помогает мне одолеть этих дикарей.

– Эй, – прикинувшись обиженным, сказал Логан.

– К тому же ты теперь член семьи, – продолжила мама и замерла, искренне улыбнувшись Руби Грейс. – И мы все очень гордимся тем, что ты идешь к своей мечте.

От этих слов сердце забилось сильнее, потому что мама говорила правду. Мои братья приняли Руби Грейс как сестру, которой у них никогда не было, а маму я не видел такой счастливой многие годы – даже если Руби Грейс заскакивала к нам просто поужинать или перекусить после церкви. Она наполнила светом и любовью не только мою жизнь, но и жизнь всей нашей семьи. И теперь, в мой любимый праздничный день, я с трудом сдерживал эмоции, смотря, как она убирает со стола вместе с мамой.

Сегодня Руби Грейс отправится через всю страну, чтобы отработать целый год в Амери-Корпусе.

Сложно поверить, что этот день наконец наступил, и через час моя девушка сядет в свой забитый вещами кабриолет и отправится на запад, в Юту. Сердце весь день сжималось в груди, пока я пытался сдерживать слезы. Но я дал себе клятву, что плакать не стану, хотя буду ужасно по ней скучать.

Потому что это была мечта Руби Грейс, а я сдержал слово, что помогу ее осуществить.

– Можно идти? – спросил Майки с другого конца стола.

Семья неловко замолчала, и мама глянула на меня и Джордана, а потом улыбнулась младшему сыну.

– А я хотела достать пирог.

– Я не буду.

Мама кивнула, печально и встревоженно на него глядя.

– О. Ну тогда ладно. Да, можешь идти.

Майки, не сказав ни слова, просто отпихнул стул, ножки которого заскрежетали по деревянному полу, а потом встал и задвинул его обратно. Он пошел по коридору и закрыл дверь в свою спальню до того, как мы успели даже глянуть на него, и ни слова не сказал никому из нас – даже Руби Грейс, хотя знал, что она уезжает.

Он весь день не проронил ни словечка.

Я вздохнул и сжал ее руку.

– Прости его. Он еще не отошел после той истории с Бейли…

– Все в порядке, – заверила она и тоже сжала мою руку.

Как мы все и опасались, Бейли все же приняла предложение студии звукозаписи в Нэшвилле раньше, чем обещала. И рассталась с Майки. Она сказала, что это не навсегда – только на время, – чтобы она могла сосредоточиться на музыке.

Но для Майки это стало величайшим предательством.

И с тех пор он был сам не свой. Если раньше он охотно проявлял чувства, открывался нам и принимал помощь, то теперь совсем замкнулся в себе. После того холодного дождливого октябрьского дня, когда Бейли нанесла удар моему младшему брату, он превратился в зомби.

Я надеялся, что вскоре мы поможем ему снова стать собой.

Джордан и Логан закончили убирать со стола, пока мы с Руби Грейс мыли посуду. Покончив с домашними делами, все собрались напоследок, чтобы отведать маминого пирога и выпить вина. Время пролетело слишком быстро, и не успел я опомниться, как мы уже стояли на крыльце и прощались с женщиной, которую я любил.

Джордан первым обнял Руби Грейс, дав ей туристическую кредитную карту, которую оформил, не сказав нам.

– На всякий случай, – хрипло сказал он.

Она улыбнулась и поблагодарила его, обняв напоследок, а потом Джордан отошел в сторону, уступив очередь Логану.

– Береги себя и хорошенько повеселись, – заключив ее в объятия, сказал тот. – И, ради бога, звони домой хотя бы раз в день, чтобы мне не пришлось лицезреть, как брат хандрит, пока тебя нет.

Я ударил его по руке.