Граф

А под самый вечер, Марфа… хм… Алиса наорала на очередную кумушку, что пришла к ней в гости, дабы утешить. И вместе погоревать над судьбой мужей. Ведь ее тоже ушел в поход с Андреем. Она этой женщине на голову чуть котелок не одела с каким-то горячим варевом. Просто в фурию превратилась, перейдя не на акцент, а просто на свой родной язык.

– Чего это она? – потирая ушибленный бок, спросила кумушка у служанки, когда выскочила от Марфы, едва не ошпаренная.

– Переживает, – пожав плечами ответила та. – Велела более о судьбе мужа не говорить и ее не жалеть. Саму чуть ухватом не побила, когда я хотела ее успокоить.

– Бешеная какая-то…

– А что ты хочешь? Посиди в аду и тоже такой станешь.

– Так уж и в аду?

– А откуда, сказывают, Всеслава выпустили? Так и ее оттуда же. Искупать грехи свои тяжкие. Али не слышала? Он сам сказывал, что Господь наш только молитву делом слышит. Вот – вишь сколько доброго людям сотворили. Старается. Видно много грешил. Но нрав совсем испортился. Особенно у нее. Иной раз глянешь – добрая, ладная баба. А иной и за чертовку признать не великий грех. А уж как они промеж себя иной раз собачатся…

– Бьет ее сильно?

– Да только один раз и ударил. Она потом на него седмицу так смотрела, что мы все думали – с ножом бросится.

– Ох люта… люта…

– Адское пекло – не теплое солнышко. Добра в сердце от него не прибывает. Все сгорает. Одна зола остается. И боль…

– Так о людях заботятся.

– То умом ведь. Искупают. Но не от сердца сие идет. Да и нет у них сердца. Вот те крест, – демонстративно перекрестилась служанка. – Если бы не обет, что они дали, дабы вырваться из ада, то и не было ничего этого. Вот те крест. Просто так ведь туда не попадают.

– И то верно, – покачала головой кумушка. Потерла бок и пошла восвояси. Разносить новую волну слухов…

Глава 5

1557 год, 28 апреля, Тула

Андрей стоял у бруствера импровизированного редута и, пожевывая соломинку, наблюдал за степняками. Один раз сломав лицо о незнакомую форточку, они сильно насторожились и больше опрометчиво голову туда не совали. Но и отступать не собирались…

– А чего не уходят? – спросил дядька Кондрат.

– А чего им уходить? – усмехнулся воевода. – Это верно чем-то очень обязанные люди либо Султану, либо воеводе этой крепости. Иначе бы под стенами не сидели и нас не ждали.

– Может совпадение?

– Что они тут забыли ради совпадения? – хохотнул граф. – Торга ныне нет. Или, думаешь, рыбки захотели? Так вроде они ее не ценят.

– Голод не тетка.

– Особенно весной, – согласился с ним Андрей. – Но я не вижу никакого смысла им вот тут сидеть. Трава есть. Стада есть. А они ведь встали основательно – вот и юрты развернулись. И, судя по всему, тут уже добрый месяц. Вон как вся трава по округе вытоптана. Уверен – вонь от стойбища этому порука.

– Какая такая вонь?

– А гадят они куда? Если такое количество человек возьмется стоять в одном месте хотя бы неделю, то после их ухода всегда можно определить размеры и форму лагеря. По говну. Они ведь там, где спят не оправляются. Но и далеко бегать не станут…

Дядька Кондрат замолчал.

А воевода продолжил наблюдать за неприятелем. Он явно чего-то ждал. Только чего?

И вот, ближе к обеду, со восхода солнца показались всадники. Из лагеря тульского полка их было хорошо видно из-за его расположения. Тут то все и завертелось.

Гости представляли собой конных воинов, а не пастухов или женщин с детьми. Несколько сотен всадников. Вполне обычных для региона. Они переговорили с кем-то из местных, и все вместе двинулись к позициям полка.

Андрей хоть и спешил, но не превращался при этом в торопыжку. То есть, не совершал фатальных ошибок, связанных со спешкой. Поэтому, прибыв на место, он не начал немедленно осадных дел, занявшись устроением лагеря.

На всякий случай.

Людей у него немного. И, действуя во враждебной среде против превосходящих сил, он должен был строго придерживаться техники безопасности. Поэтому, тульский полк сразу же, как высадился, занялся устроением укрепленного лагеря – редута.

Просто прямоугольной вал и ров перед ним.

Вход один – со стороны реки. Сделан по схеме захаба, то есть, с рукавом, идущим вдоль стены. Да таким, что его легко заблокировать горсткой людей. При этом высота вала небольшая. Чуть выше человеческого роста. Так, чтобы, стоя за ним, оказываться полностью укрытым от обстрела. А самим стрелять, лишь взбираясь на подножку. Достаточно широкую и просторную, чтобы и лучникам было, где развернуться, и стрельцам.

Не идеальная, конечно, защита, но против местных степняков – выше крыши. Тем более, что по углам редута были сделаны специальные выступы-бастионы, позволяющие вести обстрел из пушечек. Прямо по их количеству. Ведь Андрей сумел изготовить только их четыре штуки.