Граф

Солнце хоть и клонилось к закату, но было еще высоко.

Обитатели этого поселения вышли из своих хибарок, чтобы посмотреть на величественные корабли, которые какими-то ветрами занесло к ним в гости. Вон – к берегу воротят. Явно что-то нужно.

Староста же засуетился.

Что может быть нужно таким кораблям? Грабить тут некого. Да и вроде как свои. Значит проблемы с водой. Посему жители забегали, начав черпать ее из колодцев, наполняя бочки.

Андрея же заинтересовала эта деревушка только потому, что за ней начиналась дорога. Мелкая и проселочная. Но вскоре она, по словам капитана, перерастала в нормальную. И уже по ней можно было достаточно легко дойти до Истамбула самым коротким путем.

Граф вышел на носовую надстройку. И несколько напряженно уставился на этих людей.

– Что я творю? – тихонько спросил он сам у себя, пользуясь тем, что рядом не было никого. Все суетились внизу.

– Не творю, а вытворяю. – ответил он же себе и едко усмехнулся…

Азак был османским город и сидел в нем османский гарнизон. То есть, нападение на него – было бы прямым объявлением войны Великой Порте, если бы она и так не шла. И ладно нападение – взятие. Да какое! Галеры, что подошли к Азаку, тоже были османские. И Сулейману волей-неволей пришлось бы на все это как-то реагировать.

Чисто юридически войну начал сам Султан, когда отправил в поход на Москву своего вассала. Ибо конфликт этот, по сути, уходил корнями в 1551–1552 года, когда пала Казань. Вот с тех пор эта каша и варилась. Одно тянулось за другим. Особой интенсивности боевых действий не было. Но падение Казани и Хаджи-Тархана, вкупе с поражений в полевых битвах в 1552 и 1555 годах явно давали понять – Султан эту войну проигрывает. Просто потому, что у него не было достаточного количества свободных сил для полномасштабных действий на столь удаленных театрах.

И конца края этой возни не было. Во всяком случае только в 1570 году в оригинальной истории это все было как-то урегулирован. Но таким себе миром, бумажным. Османы вроде подружились с Москвой, но их вассалы все равно ходили в набеги. То есть, липа липовая.

Строго говоря художества, что устроил Андрей в Черном море, не сильно выходили за рамки парадигмы войны. Ну грабит вражеских торговцев? И что. Так в эти годы поступали все. Да даже в обе Мировые войны торговцев обносили и резали только в путь. Ибо это подрыв материальной базы врага.

С другой стороны, по эпизоду, связанному с Божьим Судом, было видно – Царь не спешил обострять конфликт с Султаном. Однако все равно отправил Андрея брать Азак.

Может быть он не верил в то, что парень его возьмет? И планировал графа слить султану как преступника? Черт его знает. Но все с этим дело было странно и мутно.

Теоретически Царь мог так поступить. Технически – нет. Потому что Иоанн Васильевич был безгранично далек от положения абсолютного монарха. И самодурство в отношении Андрея учинить не мог. Во всяком случае – такое. Ведь взятие Азака – это верное спасение от постоянных набегов. Во всяком случае со стороны Крыма. И только за это помещики как один встанут на сторону парня. Исключая очень небольшую массу недовольных старшин.

Да и купечество с боярством однозначно позитивно оценят этот шаг. Как-никак порт в Азовском море. И если помириться с османами, то очень ценный торг можно будет с ними вести. Полезный донельзя. Все не все, но большинство купцов и бояр будут горой стоять за Андрея. Исключая, пожалуй, радикально настроенную тусовку крупной земельной аристократии, которой граф все ноги отдавил и сильно ударил по мошне.

И как поступит Царь – вопрос. Большой вопрос.

Тем более, что Андрей останавливаться не собирался. Ибо в таких делах останавливаться и осторожничать – смерти подобно. Нужно как акула переть вперед, в надежде, что тебя не накроет реакцией, бегущей по пятам. Посему, немного понервничав, Андрей скрипнул зубами и улыбнулся. Кровожадно и очень многообещающе…

Великая Порта была сильна. Очень сильна. Но все ее силы были там, где им и положено быть. На границах или в крепостях, прикрывающих важнейшие направления. И если на границы соваться было глупо. Во всяком случае венгерскую или персидскую, то вот тут – в подбрюшине державы, народ был совсем не пуганный, расслабленный и не готовый к решительным действиям. Так что, если спешить, не давая османам «проснуться», то можно знатно набедокурить. Посему, уткнувшись носом в берег, галеры замерли. А бойцы начали десантирование, сразу же выдвинув посты для наблюдения за округой.

Воевода же с капитаном и толмачом подошел к старосте. Очень напряженному. Так как происходящие события его испугали, ибо шли совсем не так, как он ожидал.

– Это воины султана, – махнув рукой, произнес капитан. – Нашего языка не ведают.

– Просто плохо разумеем, – ответил Андрей на татарском. Его он успел уже подучить. Но дальше больше переводил толмач.

Староста улыбнулся с некоторым облегчением от этих слов. Меж тем граф продолжил:

– У вас есть лошади? – и тут же примирительно поднял руки. – Не волнуйтесь. Мы их купим. За монету. И дадим дороже очень. Просто очень нужно.

– Сколько вам нужно?