Граф

– Разорять побережье… – тихо, почто шепотом закончил гонец.

Государь промолчал.

Лишь начал взад-вперед ходить. Нервно заламывая пальцы. Где-то минуты через три, буркнув:

– Что еще? Ногаи? Крымчаки? Они где были?

– Османский капитан, взятый в плен, сказал, что крымчакам не до выступления. А ногаев Гази воевода твой побил. Первый раз на волоке у Иван-озера. Второй раз – у Азака, когда они мешали высадиться. А третий раз там же, когда весь полк в ночной атаке навалился на стойбище степное и учинил там резню.

– Сильную?

– Бежали, сверкая копытами, как заметил воевода.

– Смешно, – с мрачным и очень серьезным видом ответил Государь.

Вышел и комнатки, в которой сидел, и громогласно велел срочно собирать Боярскую думу.

– А ты тут сиди, – указал Царь на лавку. – Жди.

– Государь, – робко произнес гонец. – Поесть бы чего. Я день ничего не ел – спешил к тебе, чтобы новость сию сообщить.

– Принесут. – ответил Иоанн Васильевич, кивнул какому-то из слуг и тот зашевелился. Сам же, выпятив в раздражении бороду вперед, направился к супруге.

– Ты сам не свой, – с порога произнесла он, жестом выслав всех, кто присутствовал в ее покоях.

Царь был действительно на удивление эффектен. Бледный, местами с красными пятнами. Глаза горят. Борода дыбом.

– Что случилось?

– Андрей. – хрипло произнес он. – Он взял Азак.

– Вот и славно, – мягко улыбнулась Анастасия. – Это радостная новость. Теперь бы придумать, как его удержать…

– Он на этом не остановился.

– В каком смысле? Полез в Крым?

– Я не знаю… Он захватил две турецкий галеры и уплыл на них куда-то с большей частью полка. И один бес знает, что он там творит!

Царица нахмурилась, села, а улыбка сошла с ее лица.

– Взял две галеры… крепость… еще и со степняками, наверное, столкнулся?

– Разбил и их.

– А сколько у него людей осталось?

– В грамотке, что Андрей передал, ни убитых, ни раненых у него почти нет.

– Это как? – удивилась Анастасия.

– А вот так… – развел руками Царь. – Я Боярскую думу созвал. Будем обсуждать.

– Ты только не горячись, – встав и взяв его за руку, произнесла Царица.

– Не горячиться, говоришь? – прищурился Государь. – Ты хоть понимаешь, что он может натворить?

– Не спеши. Нужно во всем разобраться.

– Если бы он взял Азак и положил там большую часть полка – это было бы дело. Размазал бы я тогда этот полк по Азаку и Туле. А самого Андрея в ту же Рязань или лучше Новгород перевел бы. На повышение. А теперь что делать?! ЧТО?!

– НЕ СПЕШИТЬ. – медленно и очень четко проговорила Анастасия.

– Отец Дионисий прав. Этот воевода очень тщеславен и явно жаждет власти.

– Отец Дионисий чей человек? Патриарха Константинополя. То есть, слуга слуги Султана. Посему его словам веры нет. Али ты не разумеешь, что Сулейману надобно вас с Андреем поссорить?

– А если нет?

– А если да?

– Ты не понимаешь… – мрачно произнес Иоанн Васильевич. – Раньше я думал, что его полк силен. Но, в случае чего, мой московский, подкрепленный новгородским и рязанским, сомнет тульский. Это внушало мне определенную уверенность. Сейчас же – нет. Если он сумел взять Азак почти без потерь, то выступив против меня, он легко разгромит все, что я выставлю. Да и люди воевать с ним не станут.

– Потому что он защитил их поместья от татарского разорения? – глухо спросила Царица.

– Да. И потому что после этой новости он станет… я не знаю…

Цари потупилась.

– Понимаешь?

– Понимаю.

– И все еще настаиваешь на том, чтобы я не спешил?

– Да.

– НО ПОЧЕМУ?!

– Потому что он верен тебе. Он силен. Он опасен. Как дикий необузданный зверь. Но он верен тебе. И это твой зверь. Просто не давай ему скучать в стойле.

– Зверь… – фыркнул Царь.

– А кто? Я почитала его «Деяния Русов» и нашла, что ранее почти все славные князья были такими. Понимаешь? Другие не выживали. И не были способны удержать власть. Он просто отголосок славного прошлого. И другим ему не стань.

– И ты думаешь, что он не обратит меч против меня?

– Он так поступит только если ты первым обратишь меч свой против него. Ибо Всеслав старался держать слово. И, в отличие от Ярославичей, уговоров не нарушал. – произнесла Анастасия, с опаской глядя на мужа.

Получилось – словно оплеуху дала.

Царь аж пошатнулся. Покраснел. Потом побледнел. Снова покраснел. Но взял себя в руки. Сел. Прикрыл глаза и руками стал растирать лицо. Ему было жарко. Душно. И обидно. Когда же Анастасия попыталась положить ему руки на шею, дабы помассировать ее, раздраженно сбросил их.

Мгновение.

И Царица уже на коленях перед мужем, начала причитать что-то в духе: «Прости ты меня Ваня, дуру грешную…»

Но он молчал.

Ему было тошно. Лишь спустя полчаса этих причитаний, когда жена уже просто всхлипывала у него на коленях, он, наконец, произнес тихо-тихо:

– Возможно ты и права…

После чего встал и не прощаясь, вышел. Участники Боярской думы, без всякого сомнения, уже дожидались только Государя…

Глава 3

1557 год, 28 мая, Истанбул

Отряд, ведомый графом Триполитанским и Шатским, торопился.

И вот показались стены старинного города.

Большие.

Просто грандиозные.