Графъ

- Не молчи, я беспокоюсь, - он вжался в тёплое тело сзади, удобно пристроив вставший член в ложбинке над ее ягодицами. Как удивительно легко сошлись детали. Эксклюзив. Лимитед эдишн.

Член на ее румяной попке обретал ту же эстетическую ценность, что и карибский загар в лучах заходящего солнца. На ней же. В общем, он ей шёл.

- Я как-то иначе себе представляла внимание графов, - процедила она и ее снова передернуло. - Думала, у них принято стучаться, перед тем, как входить.

- Твои представления устарели, - Глеб осторожно поездил по верхней границе между влажными ягодицами, отметив, как мгновенно натянулась крайняя плоть и потемнел взбухший болт. - К тому же, я не привык, чтобы женщины убегали от меня мокрыми и неудовлетворенными.

Наконец, совладав со ступором, она сделала шаг вперёд, намеренная прервать предельно-интимный контакт. Глеб шагнул следом, представляя себя тяжёлым танком, наезжающим дулом на молодую хрупкую березку. Где-то, в каком-то фильме он это видел и сейчас возбужденный мозг выдал странную, черно-белую ассоциацию.

- Может… надо задуматься, почему они убежали? - голос прижатой к стене феминистки лишился агрессивных нот и звучал сквозь шум воды тонко, мягко, волнующе, как и должен звучать голос послушной девочки.

- Я думаю, они просто не знают от чего бегут… - предположил Глеб и снова пристроился сзади. Вода теперь струилась по спине Глеба, между ним и Лерой пробегали только редкие капли, которые сливались в несколько общих ручейков, огибали приваленный к пояснице ствол и скатывались в ее темное, тайное, никем нехоженое устье. - Спинку потереть? - Вопрос сорвался с губ так же естественно, как и при каждом вздохе в легкие попадает кислород, хотя дышать становилось всё труднее из-за молота в груди.

- Они и не хотят знать. Я тоже воздержусь. - Лера прогнула поясницу, что совсем не соответствовало ее решению воздержаться. Влажная гладь кожи снова пошла рябью мурашек. Тело ее реагировало правильно, но сознание все ещё было огорожено нравственными баррикадами и это накладывало существенные ограничения на экспорт ласк. Глебу очень хотелось распустить руки… очень. И по ним шла точно такая же рябь, как по девочке.

- Если они дрожат и выгибаются, как ты, то хотят. Очень хотят, поверь мне.

Она не дрожала - ее колотило. И эта ее реакция совершенно сбивала Глеба с первоначального плана. Влажный, густой туман заволакивал сознание. Конфликт эмоций и здравого смысла рвал тонкие материи ниже пупа. «Нельзя» и «могу» спорили в нем до хрипоты. Он понимал, что гораздо большее удовольствие принесёт женщина страстно желающая, чем просто уступившая его ухаживаниям. Но пульсация в паху становилась невыносимой пыткой. Он хотел ее взять жадно. Здесь, в душевой. Стоя. Сзади. Вот прямо так, ничего не меняя. Войти одним движением, без прелюдий. Физически она готова принять его, выделив достаточно гостеприимной влаги. Но ее будет трясти от боли, да. Она не получит удовольствия, да. Она будет терпеть, возможно даже сквозь слёзы. Будет считать все его толчки внутри себя и беззвучно молить, чтобы он как можно быстрее кончил.

Нет.

Он так не хотел. Несмотря на то, что желание застилало розовой пеленой глаза.

Глеб отклонил голову назад, зачерпнул пересохшим ртом воды с потолка, проглотил мучительный спазм саднящего горла.

- Давай так, - он вжался бёдрами сильнее, руками упёрся в стену душевой по обе стороны от девчонки и захрипел ей в ухо: - я не буду ничего делать, Лера.

Она слегка повернула голову, сощурила недоверчиво глаза.

- Ничего из того, что тебе не понравится или к чему ты пока не готова, - уточнил Глеб. - Обещаю. Просто расслабься. Я не хочу делать тебе больно или неприятно. Ты можешь остановить меня в любой момент. Просто дай показать тебе кое-что…

- И ты сразу уйдёшь, если я скажу? - выстучала она зубами через дрожь.

«Ну, естественно, нет, дурочка, он же Граф, а не лох».

- Если ты остановишь меня раньше, чем я сам остановлюсь, тебе придётся принять мои условия, - он коснулся губами ушной раковины, спровоцировав очередную волну колючек на нежной коже. - И мы продолжим позже.

Девочка громко сглотнула и облизала губы.

- А если не остановлю? - ее в очередной раз передернуло.

- Тогда завтра же сможешь вернуться в свою обшарпанную свободу, строчить ядовитые эссе до тех пор, пока тебя не грохнут в собственном подъезде или не найдут в канаве с передозом.

Новодворская засопела, нервно кусая нижнюю губу. Глеб буквально ощущал ее метания. Свои, впрочем, тоже. Дикое, необузданное желание продолжать флирт в том же ключе не отпускало, выделяясь прозрачной вязкой слезой девчонке на копчик. График зашкаливал.

- Тебе просто нужно расслабиться и довериться мне, - прошипел внутри Глеба тот, кто притащил его в гостевую в этот вечер. - Я не сделаю тебе больно… только хорошо… - увещевал он.

- Зачем? Почему я?