Граф Кавур. Человек, который создал Италию

Проблема заключалась в том, что под влиянием горячности Кавур не желал понимать, что британцы, вне зависимости от партийных пристрастий и сочувствия к Италии, не желали войны в центре континента, не хотели разрушения сложившегося баланса сил и полагали, что она приведет к усилению позиций Франции на Апеннинах и в остальной Европе, а также к беспорядкам и революционным выступлениям, подрывающим все усилия, направленные на установление порядка и мира.

Британский министр иностранных дел Джеймс Харрис, граф Малмсбери, развернул бурную деятельность с целью предотвратить войну Австрии и Франции с Пьемонтом. Он направил во все дворы великих держав ноты, где призывал содействовать мирному процессу и деэскалации конфликта. По его мнению, которое, несомненно, в тот момент поддержали бы большинство британцев, Кавур слишком сильно манипулировал другими государствами в своих корыстных интересах.

В начале января 1859 года граф Малмсбери уполномочил посланника в Париже Коули донести до французов, чтобы Франция воздержалась от боевых действий. Франция, по мнению британцев, не имея веских претензий к Австрии, не должна позволить себе угодить в ловушку войны, подстроенную коварством второсортной державы, стремившейся к собственному возвышению. Император не должен в угоду мелким причинам становиться покровителем революции. Если он намеревается преобразовать Италию, то это в действительности приведет к нарушению Венского договора 1815 года, которое к тому же не позволит добиться независимости и свободы итальянцам. В лучшем случае жители Апеннин сменят хозяев. Консервативная Европа, соблюдавшая договоры и международное право, не поддержит Францию. Если Наполеон III действительно хочет реформировать правительства итальянских государств, то Англия присоединится к нему и Австрия также будет рада содействовать их усилиям.

Когда посол Англии прочитал это послание Валевскому, то министр ответил, что Франция не пойдет на войну, если ее не спровоцируют. Цель — защитить договоры, а не растоптать их. Не удовлетворившись ответом, Коули добился аудиенции у главы государства. В ответ на обеспокоенность британцев Наполеон III заметил, что «война не более вероятна сегодня, чем это было три месяца назад. У меня нет ни желания, ни намерения спровоцировать ее»[380].

В тот же день французский посол в Лондоне, маршал Жан-Жак Пелисье, посетил графа Малмсбери и заверил его, что в настоящее время нет никакой вероятности начала войны, поскольку общественное мнение во Франции, особенно в крупных городах, настроено категорически против этого.

В послании главе австрийского правительства граф Малмсбери посоветовал Австрии и Франции вывести свои войска из Папской области и объединить усилия для того, чтобы заставить Святой престол провести там реформы. В качестве примера британский министр похвалил политику эрцгерцога Максимилиана в Ломбардо-Венецианском королевстве.

Буоль ответил, что если британцы желают проповедовать мир, то следует обращаться в Париж и Турин, а не в Вену. Австрия не начинает войну, но она к ней готова. И если Пьемонт будет настолько безумен, что нападет на Австрию, то империя быстро сокрушит сардинскую армию. Италии, по мнению главы австрийского правительства, не нужны были территориальные или политические изменения, а нужно только ее очистить от поджигателей беспорядков и войн. Британские посланники (Джон Блумфилд и Джон Крэмптон), соответственно в Берлине и Санкт-Петербурге, также попытались убедить местные правительства в необходимости сохранения мира.

Пруссия отнеслась к английским предложениям весьма прохладно. Принц-регент Вильгельм склонялся к поддержке Австрии в возможном вооруженном конфликте. Прусское правительство считало, что немецкие князья должны рассматривать нападение на Австрию как нападение на Германский союз.

Российский император Александр II был вежлив, но каких-либо обязательств на себя не принял. Хотя через некоторое время российский кабинет выступил за созыв мирной конференции, истинными мотивами Петербурга была отмена статей Парижского мирного договора 1856 года и полноценное возвращение в политическую жизнь континента. Российское высшее общество единодушно питало ненависть к Австрийской империи и не намеревалось отводить угрозы, нависшие над Веной.