Граф Кавур. Человек, который создал Италию

При содействии своего друга Микеланджело Кастелли Кавур тайно встретился с Раттацци и Доменико Буффа (точной даты этой или этих встреч не имеется. Исследователи сходятся на том, что это был конец декабря 1851 — начало января 1852 года[192]). В ходе переговоров выяснилось, что лидеры парламентской фракции и министр нашли общий язык по большинству позиций и готовы поддержать друг друга. Как говорит Тейер, «им не составило труда объединиться по программе, суммируя которую можно озаглавить следующими лозунгами — монархия, конституция, независимость, гражданский и политический прогресс»[193]. Более того, Раттацци пообещал, что готов, когда это необходимо, формально отходить от левых догм, а Кавур — от правых.

Такой политический союз и комбинация высмеивались политическими противниками, но вошли в историю под названием Connubio[194]. Вскоре представилась возможность опровергнуть критиков Connubio и почувствовать гибкость и эффективность политики Кавура. В декабре 1851 года президент Франции Луи Наполеон совершил государственный переворот, а в начале 1852-го были внесены изменения в конституцию Второй республики, усиливавшие власть главы государства.

Действия принца-президента встретили глубокое понимание и поддержку со стороны консервативных монархических держав Европы и символизировали окончание революции 1848 года. Сардинское королевство оказалось единственной страной на континенте, где конституция, принятая в 1848 году, действовала неизменно и в полном объеме. Это вызвало реакцию со стороны Австрии, Пруссии, России и других государств[195]. Однако на международное давление король Пьемонта ответил, что не нуждается в советах и останется хозяином в своем доме[196].

Другое дело, что либеральная печать королевства разразилась острой критикой по отношению к Луи Наполеону и иностранным державам. По мнению короля и правительства, действия печати наносили ущерб интересам страны. Одно дело критиковать собственных политиков и порядки, а другое — глав иностранных государств и их внутреннюю политику. Поэтому правительство выступило инициатором внесения поправок в закон о печати, которым вводились соответствующие ограничения.

В субальпийском парламенте от правительства по этому вопросу выступал Кавур. Многие полагали, что министр снова неискренен, поскольку всегда ратовал за свободу прессы. Но министр был тверд в своих словах, когда утверждал, что, если обстоятельства требуют, пресса должна быть ограничена и следовать в фарватере проводимой государственной политики. Нападки местной прессы на сардинских политиков можно оспорить в судебном порядке, и общественность трудно ввести в заблуждение. Но на международном уровне это правило не работает, а государство столкнется с ущербом для своих интересов и возможными конфликтами.

Урбано Раттацци. Художник Эмиль Пьер Метцмахер, 1860

В ходе развернувшихся прений Раттацци, который был против этого законопроекта, неожиданно заявил, что если министр финансов поддерживает свободу прессы в целом и не ограничивает печать во внутренней политической жизни Пьемонта, то он и его коллеги готовы голосовать за правительственный документ. Такой шаг лидера левых центристов вызвал недоумение у депутатов правых взглядов. Менабреа, лидер правых центристов, высказался в том духе, что правительство всегда опиралось на их фракцию, а за политическими кульбитами министра финансов могут читаться только лично его симпатии. Ревель, представлявший крайний правый фланг политического спектра, подверг жесткой критике Кавура за его склонность к сотрудничеству с левым крылом парламента.

Скандал с выступлением министра финансов стал неожиданностью для остальных членов правительства. В тот же день Д'Адзельо, прикованный к постели из-за последствий боевых ранений, собрал у себя дома членов правительства и попытался выяснить все обстоятельства дела. На вопросы коллег-министров Кавур раздраженно ответил, что «Менабреа утомляет меня, и я испытываю искушение отказаться от его поддержки»[197]. В конечном итоге глава кабинета не захотел вынести разногласия на публику и заявил, что его подчиненный в парламенте озвучил единую позицию правительства. Однако недоверие и конфликт между министром финансов и остальными членами правительства только нарастали. Ко всему прочему постепенно стали всплывать кое-какие подробности встречи Кавура и Раттацци.

Через несколько месяцев Кавур приложил все усилия, чтобы Раттацци вначале был избран вице-президентом палаты депутатов, а потом, после смерти в апреле 1852 года ее главы — Пьера Пинелли, в мае того же года президентом. Правительство было против кандидатуры Раттацци и, естественно, оскорблено и возмущено действиями своего коллеги[198]. Чаша терпения Д'Адзельо была переполнена. Он и поддержавшие его министры подали в отставку. Однако король попросил Д'Адзельо сформировать новое правительство, в котором уже не нашлось места для Кавура и вставшего на его сторону министра образования Луиджи Фарини.