Граф Кавур. Человек, который создал Италию

В марте 1857 года Австрия под давлением Франции и России вывела войска из Молдавии и Валахии. В том же году в княжествах прошли выборы в государственные советы, на которых неожиданно победили сторонники независимости княжеств. Через некоторое время румынские эмигранты и либеральная пресса подняли шум из-за грубых подтасовок избирательных списков, организованных турками при помощи австрийцев[320]. Это вызвало острую реакцию в Париже. Наполеон III заявил, что Турция не подчиняется решениям, принятым на мирном конгрессе 1856 года. В начале августа 1857 года Франция, Сардиния, Россия и Пруссия прервали дипломатические отношения с Османской империей[321].

Следующая проблема — границы. В конце 1856 года начался спор великих держав о границе между Российской империей и дунайскими княжествами в районе нижнего течения реки Дунай. Союзники, прежде всего Великобритания, Турция и присоединившаяся к ним Австрия, желали отодвинуть Россию от непосредственного соприкосновения с рекой. В ходе работы мирного конгресса Россия согласилась на свободное судоходство по Дунаю, а также передавала Молдавскому княжеству земли в ее устье и часть Южной Бессарабии. Однако демаркации границы не произошло. Этим и воспользовалась Россия.

Городок Болград, располагавшийся в Южной Бессарабии, должен был отойти княжеству. Но через несколько месяцев «выяснилось», что чуть южнее и ближе к Дунаю есть еще один маленький населенный пункт с аналогичным названием. Россия, естественно, потребовала оставить «северный» Болград на своей территории. Османская империя, Австрия и Великобритания воспротивились, указывая на явное нарушение мирного договора. Наполеон III вступился за российские интересы.

В очередной раз Кавур оказался перед необходимостью сделать выбор в международном споре. Под давлением Лондона он согласился, что «Франция и Россия были неправы. Тем не менее, исходя из того, что считалось принципиальным, он предпочел пойти на примирение и поддержать их позицию, но только для того, чтобы снова поменять точку зрения, когда Наполеон III изменил направление своей мысли и попросил Пьемонт голосовать вместе с Англией. Кавур смутился, но согласился разыграть эту „комедию“, хотя некоторые думали, что такое колебание отразилось на его суждениях и, возможно, на его смелости»[322].

* * *

Кавур не был догматиком в большой политике. Он действовал по обстоятельствам и сложившейся обстановке. Скорее всего, в реалиях Италии тех дней и не могло быть иного пути для больших общенациональных свершений. Кавур понимал, какие сложности стоят за процессом освобождения Апеннин от иноземцев и создания единого государства. Часто к таким целям приходят через промежуточные достижения, и, вероятно, самое главное дело — создание единого государства — отодвигается на далекую перспективу.

Глава правительства Пьемонта был реалистом и считал, что формирование общего итальянского государства будет осуществлено в будущем уже его последователями. Сейчас же необходимо укреплять и расширять Сардинское королевство как ведущий инструмент общенациональной итальянской политики.

Кавуру приходилось лавировать, поскольку Пьемонт, географически расположенный в Италии, постоянно находился в центре столкновений интересов великих держав. Главный дипломат королевства предполагал, что с участием этих государств возможны разные внешнеполитические комбинации. Вопрос заключался в том, какая из них могла бы принести наибольшую пользу Сардинскому королевству.

Кавур желал активного участия Великобритании в решении «итальянского вопроса», поэтому его так вдохновила позиция лорда Кларендона на конгрессе в Париже. Но Британия не хотела изменений баланса сил на континенте и упорно делала ставку на Австрию.

Франция пугала своим непостоянством. Исторически Париж участвовал в распределении сфер влияния в Италии, и продолжатель традиций Наполеон III не скрывал своих интересов на полуострове. Он мог помочь, но только для того, чтобы вытеснить австрийцев и занять их место. Еще одной задумкой «сфинкса Тюильри» была замена династии Бурбонов на династию Мюратов на неаполитанском королевском троне. Эта идея многим сторонникам перемен в Неаполе была по душе. На юге сохранилась память о короле Иоахиме Мюрате, женатом на Каролине, сестре великого Наполеона I. За несколько лет правления он вдохнул в южан французский дух свободы и независимости. Многие почувствовали себя не просто неаполитанцами, но и итальянцами.

Теперь же Наполеон III считал хорошей затеей произвести переворот в Неаполе и посадить на трон сына короля Мюрата — Люсьена. Это должно было символизировать преемственность политики Парижа в отношении Италии. Неаполитанское королевство под управлением Мюрата стало бы верным союзником Франции и в целом благоприятно влияло бы на ход дел на полуострове.