Граф Мирабо

Мирабо приподнял шляпу и, поднявшись выше на своем седле, сказал звучным, в отдаленнейших уголках слышным голосом:

– Друзья мои, так называю вас от всего сердца, видя себя приветствуемым вами! Каждый раз, когда я приезжаю в Марсель, меня тянет сюда, чтобы со старыми друзьями, портовыми рабочими, обменяться добрым словом о положении общественных дел. Вы, конечно, легко найдете гораздо лучшего вождя, чем я, когда придет время вступить в открытый народный бой с вашими врагами, которые вместе с тем и мои. Но эта минута еще не настала. Приехал к вам не для того, чтобы предводительствовать вами, но чтобы удержать вас от того, что вы замышляете. Я глубоко опечален, видя, как вы неправы во всем, что делали последние дни в Марселе и, по-видимому, еще думаете делать. Но часто ошибаешься сам в своих делах. Я же, всегда серьезно думающий о ваших интересах, знаю наверно, что неправильным взглядом на цены на хлеб и мясо вы дали себя ввести в заблуждение. Вы неправы и хотите еще делать неправое, угрожая своему городу насилиями, что сделает хлеб и мясо дороже, чем когда бы то ни было.

Глухая злоба, начинавшая подниматься кое-где в народе, была первым ответом на слова Мирабо. Затем раздалось несколько грозных восклицаний:

– Кто дал вам право хулить и бранить нас? Если вы хотите вмешиваться в наши дела, то должны знать, каково нам. Что может знать граф о том, во что бедному человеку обходится хлеб и мясо!

– Тише! Тише! – командовал Лоран, напрягая свои легкие и вскакивая на сваю, чтобы удобнее держать речь к товарищам. – Это не из тех графов, которые не знают, каково бедным людям! Это граф Мирабо, который, несмотря на свой знатный род, ест за одним столом с народом и скажет вам точно, сколько должны стоить хлеб и мясо. Слушайте его внимательно, потому что он друг всех портовых рабочих в Марселе и отлично знает, в чем мы нуждаемся.

Мирабо только что собирался вновь повысить голос, когда с улиц, примыкавших к порту, раздался новый, дикий шум катящихся сюда народных масс. Тогда и толпа, среди которой находился Мирабо верхом на лошади, радостно зашевелилась, обратясь в сторону надвигавшейся массы, ликующие и беспорядочные крики которой возвещали о каком-то только что совершенном в городе подвиге.

Мирабо подозвал своего друга Лорана, чтобы узнать подробнее, в чем дело. Лоран сообщил, что этот отряд был выслан отсюда с приказанием ворваться и разнести несколько магазинов на улице Рив-Нев и сделать нападение на дом арендатора пошлин Ребюфе. Выбраны были для этого самые удалые молодцы в городе, возвратившиеся теперь с известием, что все отлично удалось: у ненавистного Ребюфе разбиты камнями окна, мебель поломана и весь дом разорен и опустошен. Таковая же участь постигла и дом интенданта де ла Тур.

Мирабо с досадой увидел, что узда, которую, казалось ему, он уже держал в руках для укрощения дикой народной толпы, вновь выпущена им. Сердито пришпорил он коня, ставшего неспокойным при возраставшем шуме, и последовал за направившейся вниз к порту толпой, не желая терять ее из виду.

Внезапно, к величайшему удивлению, увидал он в толпе множество зажженных факелов, бросавших яркий, дрожащий свет на всю окрестность. Число их быстро увеличивалось. Вслед за тем раздался тихий свист и зов, и Мирабо послышалось, что требовали Лорана, которого товарищи привыкли видеть во главе всех своих предприятий и который оставался еще при Мирабо, ведя его лошадь под уздцы.

Оказанными ему когда-то благодеяниями Лоран чувствовал себя прикованным к Мирабо и теперь не хотел его оставить, хотя слышал зов товарищей.

– Что-то скверное, кажется, еще впереди у вас, отчаянные головы? – спросил Мирабо своего спутника, молчаливо и задумчиво шедшего перед ним.

– Конечно, – отвечал Лоран, посмотрев на Мирабо своими необыкновенно блестящими глазами. – Задумано поджечь порт, для чего и факелы появились. Милому морю нужно тоже хоть раз выкупаться, но только в огне. Не находите ли вы, что это будет великолепно? В городе богатые люди, ничем не желающие облегчить нашу участь, испугаются, когда увидят, что мы решились на самые крайние меры. Да, господин граф, это будет, во всяком случае, страшная ночь. Пользуясь замешательством, мы хотели бы открыть городские тюрьмы, где томится столько славных людей из народа.

– Что за безумие, Лоран! – воскликнул Мирабо, пораженный услышанным. – Ступай туда и постарайся удержать товарищей от исполнения этого плана, столь же пагубного, сколь и преступного, могущего нанести вам один лишь вред. Ты ведь был разумным человеком, с которым можно было обо всем толково говорить. Вспомни, как часто мы с тобой философствовали, отправляясь в море, когда ты сидел в лодке, а я купался в морских волнах. Ну, так теперь я требую, чтобы ты употребил все твое влияние и заставил их отказаться от сумасбродного намерения, угрожающего жизни и имуществу стольких невинных людей!