Граф Монте Кристо 2 часть

"And that you alone, amongst the men whom you do not recognize as your brothers-for you have said so," observed Villefort in a tone that faltered somewhat-"you alone are perfect."	- И что вы единственный из всех людей, которых вы, по вашим же словам, не признаете братьями, -продолжал слегка изменившимся голосом Вильфор, - вы единственный совершенны?
"No, not perfect," was the count's reply; "only impenetrable, that's all.	- Не то чтобы совершенен, - отвечал граф, -непроницаем, только и всего.
But let us leave off this strain, sir, if the tone of it is displeasing to you; I am no more disturbed by your justice than are you by my second-sight."	Но прекратим этот разговор, если он вам не по душе; мне не более угрожает ваше правосудие, чем вам моя прозорливость.
"No, no,-by no means," said Villefort, who was afraid of seeming to abandon his ground.	- Нет, нет, - с живостью сказал Вильфор, явно опасавшийся, что графу покажется, будто он желает оставить эту тему, - зачем же!
"No; by your brilliant and almost sublime conversation you have elevated me above the ordinary level; we no longer talk, we rise to dissertation.	Вашей блестящей и почти вдохновенной беседой вы вознесли меня над обычным уровнем; мы уже не разговариваем, мы рассуждаем.
But you know how the theologians in their collegiate chairs, and philosophers in their controversies, occasionally say cruel truths; let us suppose for the moment that we are theologizing in a social way, or even philosophically, and I will say to you, rude as it may seem,	А богословы с сорбоннской кафедры или философы в своих спорах, вы сами знаете, иногда говорят друг другу жестокие истины; предположим, что мы занимаемся социальным богословием или богословской философией; и я вам скажу следующую истину, какой бы горькой она ни была:
'My brother, you sacrifice greatly to pride; you may be above others, but above you there is God.'"	"Брат мой, вас обуяла гордыня; вы превыше других, но превыше вас бог".
"Above us all, sir," was Monte Cristo's response, in a tone and with an emphasis so deep that Villefort involuntarily shuddered. "I have my pride for men-serpents always ready to threaten every one who would pass without crushing them under foot.	- Превыше всех, - проговорил Монте-Кристо так проникновенно, что Вильфор невольно вздрогнул,- моя гордость - для людей, этих гадов, всегда готовых подняться против того, кто выше их и кто не попирает их ногами.
But I lay aside that pride before God, who has taken me from nothing to make me what I am."	Но я повергаю свою гордость перед богом, который вывел меня из ничтожества и сделал тем, что я теперь.
"Then, count, I admire you," said Villefort, who, for the first time in this strange conversation, used the aristocratic form to the unknown personage, whom, until now, he had only called monsieur. "Yes, and I say to you, if you are really strong, really superior, really pious, or impenetrable, which you were right in saying amounts to the same thing-then be proud, sir, for that is the characteristic of predominance.	- В таком случае, граф, я восхищаюсь вами, -сказал Вильфор, впервые в продолжение этого странного разговора назвав своего собеседника этим титулом. - Да, если вы в самом деле обладаете силой, если вы высшее существо, если вы святой или непроницаемый человек, вы правы; это, в сущности, почти одно и то же, - тогда ваша гордость понятна: на этом зиждется власть.
Yet you have unquestionably some ambition."	Однако есть же что-нибудь, чего вы домогаетесь?
"I have, sir."	- Да, было.
"And what may it be?"	- Что именно?
"I too, as happens to every man once in his life, have been taken by Satan into the highest mountain in the earth, and when there he showed me all the kingdoms of the world, and as he said before, so said he to me,	- И я так же, как это случается раз в жизни со всяким человеком, был вознесен сатаною на самую высокую гору мира; оттуда он показал мне на мир и, как некогда Христу, сказал: